Член Союза русскоязычных писателей Израиля, Международного союза писателей Иерусалима, Международной гильдии писателей (Германия), Интернационального Союза писателей (Москва), Союза писателей XXI века (Москва), литературного объединения «Столица» (Иерусалим). Родился в Риге. Учился в латвийском университете. Участвовал в еврейском национальном движении, являлся одним из руководителей нелегального литературно-художественного семинара «Рижские чтения по иудаике». В Израиле с 1988 года. Автор шести книг поэтических переводов, романов «Сертификат» и «Долина костей», вошедших в дилогию «Дыхание жизни». Лауреат премии СРПИ им. Давида Самойлова, лауреат премии «Русское литературное слово», номинант на премию российской Гильдии мастеров перевода.
Не выбор, а убеждение
Интервью с поэтом, переводчиком, писателем и публицистом Ханохом Дашевским
– Ханох, вы, будучи поэтом и переводчиком, неожиданно оказались и мастером прозы. И в первом же романе обратились к теме Холокоста. Откуда у вас знание подробностей тех событий, отношения людей, их судеб? Очень уж всё достоверно, зримо. Были конкретные прототипы?
– Я, как вы помните, родился в Риге. Ещё в детстве мне доводилось слышать рассказы о довоенной еврейской жизни в независимой Латвии, о приходе Красной армии, о начале войны и бегстве на восток. Чудом уцелевшие делились воспоминаниями о первых днях и неделях нацистской оккупации, о Рижском гетто. Кроме того, не будем забывать, что советская власть явилась в Прибалтику в 1940-м году, вскоре началась война, и тотальное наступление на еврейскую культурную жизнь происходило уже в послевоенные годы. При этом коренные рижские евреи сохраняли национальное самосознание и добились того, что в 60-е годы на месте массовых расстрелов были установлены надгробия, в том числе на идиш, и ежегодно проводили памятные митинги, в которых мы, молодёжь, принимали самое активное участие. Передо мной не стоял вопрос, кто и что я. Я всегда это знал. Но книга не только о Холокосте, она и об участии евреев в войне. О любви и преданности. Разочаровании и предательстве. Эта книга не всегда о жертвах, она и о героях. Среди её персонажей не только евреи. Есть русские, латыши, литовцы и другие. Борцы с нацизмом, коллаборационисты, бойцы и офицеры Красной армии. Есть те, кто помогает евреям, и те, кто убивает, или, в лучшем случае, проявляет полное равнодушие. Всё так, как было в жизни.
– Талант сопереживания особый дар. Ибсен говорил: «Я получил дар страдания и стал певцом». Писатель, как и всякий художник, начинается с эмоционального восприятия мира. Расскажите о ваших первых жизненных впечатлениях.
– Я рано стал воспринимать мир через призму своего еврейства. Меня угнетало чувство национальной неполноценности. У титульных наций было всё, у нас – почти ничего. Мои родители, выходцы с Украины, были советскими людьми, неудобные вопросы обходили, да и сами знали немного. Свои еврейские университеты я проходил вне дома, в семьях друзей-одноклассников – местных евреев, где хранили национальные традиции и сильна была тяга к Израилю. А человеком, который сообщил мне, пятилетнему, о том, что у евреев есть своя страна, стала, между прочим, моя няня-католичка.
– Стихи, передающие оттенки чувств в романе, сочетаются с прозой. Каково соотношение жизненных наблюдений и вымысла?
– Один из главных персонажей романа – поэт. Представить поэта, не показав его творчество – сложно. Если это реальная личность, то стихи существуют реально, хотя и тут могут быть проблемы, когда речь идёт о еврейском поэте, а стихи приводятся по-русски. Нужен перевод, а если художественного перевода нет? Кто его сделает? Хорошо, если автор произведения сам переводит. Но герой моей книги вымышлен, это – собирательный образ. Его создание и есть соотношение жизненных наблюдений и вымысла, в том числе и стихи, которые автор писал за своего персонажа. Они должны как-то соответствовать и личности поэта, и его эпохе. Задача непростая, и, не будь я одновременно поэтом и переводчиком, никогда бы за неё не взялся.
– Чем можно объяснить критическое отношение к сионистской идее известного историка еврейского народа Дубнова.
– Дубнов считал сионизм утопией, некоей лжемессианской идеей. Но и ассимиляция его не устраивала. Идеалом Дубнова была еврейская национально-культурная автономия в странах рассеяния на основе языка идиш: в противовес ивриту сионистов. Имелись в виду, прежде всего, Восточная Европа и США, где были сосредоточены носители идиша. Фактически Дубнов разделял мировоззрение руководителей еврейской социал-демократии – Бунда. Его зятем был Генрих Эрлих – один из лидеров польского Бунда, погибший в сталинских застенках. В моём романе Дубнов – фигура трагическая. Он уже понимает несостоятельность своей теории, но даже перед лицом смерти не готов это признать.
– Почему особенная нелюбовь к евреям в Латвии связывается с советской властью?
– Антисемитизм и до прихода Советов зашкаливал, в том числе среди латышской интеллигенции, но установившаяся в 1934 году диктатура держала это явление в «рамках», о которых образно выразился один из тогдашних руководителей Латвийской Республики: «Мы относимся к евреям как к дикой розе: не поливаем и не искореняем». Поэтому в моём романе успешный врач – доктор Гольдштейн рассуждает: «Президент Ульманис правит твёрдой рукой. «Перконкрустс» («Крест Перуна» – крайне радикальная антисемитская организация) запрещён. А миф о том, что евреи привели в Латвию советскую власть, возник на основе распространённой мантры: «Все евреи – коммунисты» и нужен был латышским националистам для того, чтобы обосновать своё активнейшее участие в проводимой нацистами политике массового уничтожения еврейского населения.
– Почему ваш роман называется «Рог Мессии?»
– Мессия – не только духовный и политический лидер из плоти и крови. Он символизирует определённый исторический этап: «Времена Мессии» (Емот Ха-Машиях). Это опасный период. При отсутствии правильного выбора он чреват катастрофой. Об этом ещё наши мудрецы предупреждали, в частности Виленский Гаон. Отсюда и название романа. Рог Мессии, который должен собрать евреев и привести в свою страну, уже трубит, но все ли готовы его услышать? Ответ известен, и то, что еврейское государство возникло на костях и пепле миллионов европейских евреев, не было случайным явлением. Подробнее об этом в моей статье «Неуслышанный голос шофара». Её можно найти в интернете.
– Вы оказались в Израиле, а не в Америке волею судьбы или то был сознательный выбор?
– Это был не выбор, а убеждение. Вы же видите: даже Америка, золотая страна, «голденемедине», несмотря на выдвижение отдельных соплеменников, уже ничего евреям как общности не гарантирует. Зачем было менять одну чужбину на другую? Западная цивилизация стоит перед крахом. Исход евреев из Америки и Европы предрешён.
– Можно ли сказать, что угроза уничтожения собрала евреев в Израиле?
– В большей степени – да. Тем не менее, как уже говорилось выше и показано в романе, перед войной одной только угрозы было совершенно недостаточно. Необходимы были действия – быстрые, без долгих раздумий, потому что времени почти не оставалось. Идеалисты из числа первых сионистов полагали, что стоит бросить клич: «В Палестину!», и еврейские массы двинутся. К великому несчастью, этого не произошло.
– В Вашей прозе всё зримо, достоверно – характеры, чувства, ситуации. При описании боёв под Москвой почувствовала запах заснеженного поля. Страх смерти сменяется утратой инстинкта самосохранения: «Только вперёд! За Родину! За Сталина!» Можете ли поделиться умением вживаться в образ?
– Да, я старался вживаться, пытался представить себе, как это было, но больше основывался на рассказах отца, прошедшего всю войну, а также родственников и других участников событий, фронтовые истории которых мне приходилось слышать. Это в большой степени помогло.
– Будет ли продолжение романа? Читателю нужна надежда, что измученные, чудом уцелевшие в Холокосте люди наконец пристанут к спасительному берегу своей Земли.
– Непременно. Будут ещё две книги. Скоро появится третья. Она уже в издательстве. Это всё ещё о войне. А судьбы основных героев определятся в четвёртой книге, которая во второй своей части расскажет о том, как добирались они до страны Израиль.
Беседовала Дина Ратнер, доктор философии, писательница и публицист. Член Союза писателей России и Израиля. Лауреат премии имени Теодора Драйзера
