Родился 9 июля 1960 года в Пермской области. После школы окончил институт физической культуры им. П. Ф. Лесгафта в Ленинграде. Работал тренером, затем преподавателем в вузах Казахстана, Польши, Приднестровья, России. Был руководителем делегации РФ в Международной федерации физического воспитания. Защитил две диссертации. Опубликовал около трехсот научных, учебных, методических работ. С 2010 года начал писать тексты для авторских песен, рассказы, сказки, басни, стихи. Нынешний статус – начинающий писать и публиковать художественные тексты. В 2022 году зарегистрировался на сайтах «Проза.ру» и «Стихи.ру».
Звонок
новелла
Вечер и ночь с субботы на воскресенье Андрей Петрович провел великолепно. Жена с вечера уехала на дачу, и он остался совсем один, не считая Машки – своенравной кошки, подобранной на центральном рынке бесплатно у какого-то торгаша, очень желающего избавиться от этого безродного существа, постоянно орущего от голода и одиночества. Теперь кошка прожила с ними уже больше десяти лет и чувствовала себя полноправной хозяйкой уже хотя бы потому, что никто справиться с нею не мог, воспитанию она не поддавалась, но все единодушно пришли к необходимости мирного с ней сосуществования. Машка жила сугубо своей жизнью, отчасти пересекающейся с жизнью хозяев, когда ей нужно было поесть, а эта потребность у нее проявлялась очень сильно и регулярно. В остальном она была довольно неприхотливой и почти незаметной.
Андрей Петрович, мужчина пожилого, почти пенсионного возраста, был немного грузноват, неуклюж и сентиментален, хотя лицо его выдавало еще довольно молодого душой человека, наивного и всегда готового к необдуманным мальчишеским поступкам, за что многие при первом знакомстве давали ему на пять – десять лет меньше его «паспортного» возраста.
Жена Андрея Петровича – невысокая крепкая женщина чуть младше своего мужа, любившая командовать как на работе, так и дома, – громко попрощалась «до завтра» и, захлопнув дверь, уехала в известном направлении на предпоследнем вечернем автобусе.
На душе у Андрея Петровича и, по всей видимости, у его напарницы Машки воцарилось полное благоденствие, покой и надежда на свободное проведение вечера до поздней ночи без порицания, контроля и неоднократного указания «иди уже спать, сколько можно!». За долгие годы супружества Андрей Петрович давно свыкся со всеми привычками, недостатками и достоинствами супруги и воспринимал их как некую данность, с которой надо мириться, которой надо по возможности пользоваться, но особенно не роптать, потому что выйдет только себе дороже.
Если бы его кто-то из близких друзей спросил: «Любишь ли ты свою жену?», то он бы очень удивился, потому что считал их совместную жизнь уже прожитой, не требующей какого-то анализа, обсуждения и абсолютно понятной, очевидной для него и для всех. Вряд ли бы он сумел ответить что-то связное, скорее всего, пробормотал бы банальное «конечно, что вы спрашиваете?», или «ну да, люблю», или еще нечто подобное. Связь его с женой уже была настолько тесная, что она, вероятно, стала незримой и более чем просто интимно-супружеской и родственной, а фактически – рефлекторной. Но вся эта аналитика совершенно не касалась Андрея Петровича и была ему совершенно не нужна, потому что он жил в русле спокойной, размеренной череды событий и впечатлений, вполне ожидаемых и предсказуемых. Думается, что многим сегодня такая жизнь покажется завидной и весьма желанной.
Так чем же занимался Андрей Петрович вечером после отъезда супруги? Да, собственно, ничем. Кошка Машка лежала возле хозяина и верно ждала, когда он закончит свои дела и пойдет вместе с ней отдыхать в просторную спальню с большим открытым балконом и свежим прохладным летним ветерком. Андрей Петрович, в свою очередь, совершенно, что называется, «распоясался»: долго читал разные новости в интернете, потом набрал ключевые слова в поисковике «хороший русский фильм про жизнь» и до самого конца посмотрел три фильма, два из которых были про любовь, а третий – детектив. Чувствуя, что уже объелся просмотрами кино, и совершенно устав от напряженного наблюдения за сюжетами фильмов, Андрей Петрович примерно в два часа ночи был готов ко сну глубокому и безмятежному. Увиденные сюжеты убедили его в том, что живет он правильно и не нужны ему все эти коллизии, хоть и любопытно бывает на них поглазеть. Он кликнул Машку и побрел в спальню. Хозяин подпустил кошку к своим ногам и тихо заснул.
Потягиваясь утром с большим удовольствием, Андрей Петрович увидел на телефоне, что уже был девятый час, и, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, стал делать утреннюю гимнастику, вкусно позавтракал и засобирался в магазин. Машка снисходительно наблюдала за тем, как этот глупый человек напрасно суетится, до сих пор не понимая, что в этой жизни самое главное. Хозяин внимательно посмотрел на кошку и, словно читая ее мысли, подумал, что лучше не торопиться в магазин, а дождаться, когда жена вернется с дачи, чтобы сходить за покупками вместе. Тогда он взял с полки какую-то книгу и завалился на диван. Машка одобрительно замурлыкала и легла у него в ногах. Воцарилась тишина ожидания.
Так прошел примерно час. Андрей Петрович посматривал на время, его было еще предостаточно. Его клонило ко сну после плотного завтрака. Машка уже давно витала в каких-то своих грезах, свернувшись в комок.
Прошло еще два часа. Андрей Петрович внезапно проснулся. Почудилось, как будто его кто-то сильно ударил в плечо. Два часа?! Он поднял тяжелую после сна голову и начал медленно соображать. Машка почувствовала беспокойство хозяина и смотрела на него, словно очень хотела понять и помочь. Итак, время почти двенадцать часов – что это? Жена всегда возвращается на следующий день после выезда на дачу примерно в 10:00–10:30 – так приходит автобус. И так было всегда. Может, автобус сломался и она поедет на другом? А может, на даче возникли проблемы? Или зашла к соседям по даче поболтать? Это она любит. Мысли мелькали одна за другой, и все они объясняли задержку жены, но не успокаивали Андрея Петровича, а несколько раздражали – всё же он любил порядок.
«Да что же я такой балда? Надо просто позвонить», – подумал он. Взял телефон и начал набирать номер жены. Один раз, второй, третий… Он сделал целую очередь звонков, потом одиночные с паузами по несколько минут, но телефон молчал… Что? Сломался телефон? Она его всегда дает внукам, а уж они его не жалуют, разве что гвозди еще не заколачивали. Но что-то версия не очень.
«А-а-а! Понял! Ну конечно – она его потеряла. Еще та разиня!» Это Андрея Петровича всегда злило: за один только год у нее трижды пропадали электронные карточки, причем два раза зарплатная и один раз – пенсионная. В отделении Сбербанка, которое было поблизости от дома, ее уже знали как постоянную растеряху и за спиной посмеивались. А ей все нипочем – для нее это вроде естественной случайной потери, вполне решаемой проблемы, на которую не стоит тратить свои нервы и время.
«Ладно. Позвоню соседу по даче», – успокоился Андрей Петрович и достал записную книжку. Порылся в ней, но номера соседа не обнаружил. «Вот ведь незадача! Да ведь я помню, как записывал. Может, в другой?» Начал рыться в куче своих бумаг и записных книжек. Занервничал – номера телефона соседа так нигде и не нашел.
«Так-так, думай-думай, – сам себя заставлял Андрей Петрович. – Ага, там же в двухстах метрах живет коллега, и он знает телефон соседа. Ну вот и всё – проблема решена», – вздохнул Андрей Петрович и набрал номер коллеги. Ответа не последовало. Еще попытка, еще. Телефон молчал. Вот с этого момента в голове у Андрея Петровича мысли стали мешаться и среди них чаще возникали самые разные версии, в том числе и трагические. Воображение у него было богатое, и потому картины представлялись одна страшнее другой.
«Переходила дорогу, а там, на окраине, машины носятся как бешеные, – думал он. – Нет-нет, не то. Она всегда внимательная на дороге. Может, просто устала и заснула? Нет, не с ее темпераментом. А вдруг ее ударило током? Маловероятно. Да могло произойти всё что угодно. И финал может быть разный: либо всё очень просто и ничего особенного не произошло, либо всё совсем наоборот».
Андрей Петрович уже был согласен и на средний вариант – пусть что-то плохое и случилось, но лишь бы она была невредимая и здоровая, главное – живая! Тогда надо быстрее ехать к ней на выручку, бежать, лететь, спасать, быть рядом! Андрей Петрович выскочил на улицу и заказал такси на дачу. Всё это время он продолжал звонить жене, соседу и коллеге. Почему они молчат? Может, они уже знают, что случилось что-то непоправимое? Поэтому не хотят, боятся сразу отвечать, потому что не готовы? Да нет же, только не это…
Андрей Петрович вспомнил, как после выпуска в институте по распределению попал с другом в Алма-Ату и там компанией однажды в субботний день поехали на рыбалку. Были одни мужики. В жаркий июльский денек парило до тридцати пяти – сорока градусов. По дороге до озера начали выпивать красное вино, потом покрепче. Приехали на место и вместо удочек сразу разложили дастархан, предложили выпить настойку боярышника. Андрей разок попробовал и отказался, но другие проявили усердие. Под утро он проснулся, лежа на полу «буханки», от того, что самый старший из группы – Дмитрий Николаевич, – посмотрев на место рядом с Андреем, закричал: «Ребята, а Серёга, кажется, умер!» Андрей тогда побледнел и потерял сознание. Сергей – худой мужчина лет немного за тридцать, который работал вместе с Андреем, – умер ночью после остановки сердца от передозировки спиртного, и Андрей почти всю ночь пролежал рядом с трупом! Потом его и еще двоих «взрослых» отправили сообщить жене о смерти мужа.
Трое здоровых мужчин еле пролезли в узенькие двери однокомнатной квартирки и молча стояли перед высокой молодой и некрасивой от горя женщиной, и никто не мог начать… Она прошептала, боясь самого страшного: «Чего вы пришли? Что-то случилось? С Серёгой? Он живой? Сволочи! Чего молчите? Где он? Что вы наделали? Как теперь жить?» Слова ее становились всё громче и четче. Теперь она уже кричала во всё горло и билась в истерике, а мужики сначала невнятно мычали и мотали головами, пряча глаза, мокрые от слез, а потом держали ее за руки, потому что она никак не хотела смириться с тем невозможным и непоправимым горем, нежданно вцепившимся в нее. Тяжело вспоминать.
А у родителей близкого друга Андрея Петровича было совсем наоборот. Даже немного комично. Однажды летом, когда маме друга уже было около восьмидесяти, его отец предложил ей съездить на две недели в санаторий, чтобы отдохнуть там, поправить здоровье под надзором врачей. Женщина сначала отказывалась, потому что надо было за хозяйством присматривать – в частном доме жили, – а потом согласилась – так ее муж уговаривал. Наконец поехала. Прошло около недели. Пожилой муж вдруг начал сильно переживать. Думал: почему молчит, ничего не сообщает, может, ей совсем плохо, может, с мужчиной познакомилась и решила его бросить? Ну что за мнительность, ну что за эгоизм – без всяких на то оснований? Или это особые старческие фобии? Потом мама друга смеялась, рассказывая, как муж встречал ее после санатория – он увидел ее идущей по дороге домой и побежал навстречу, крепко обнимал и целовал руки, благодарил, что она вернулась. Она очень удивилась, ведь в последние годы совместной жизни он не то что не баловал ее цветами и поцелуями, но часто обижал.
В голову навязчиво лезли самые разные истории, но Андрей Петрович отгонял их прочь, продолжая ждать заказанное такси и постоянно звонить. А мысли всё кружились в его голове. Он вспоминал, как они познакомились с женой еще совсем молодыми. Как ходили вместе на танцы, впервые целовались, обещали любить друг друга до последнего вздоха. Как же это было прекрасно! Чисто и естественно, легко! И очень давно. Потом заела бытовуха, нехватка денег, ссоры, семейные испытания. Чувства огрубели, ушли глубоко в подсознание и очень редко оттуда выглядывали, разве что по праздникам, когда нужно показать эти чувства, потому что так принято, так надо. А может, никаких чувств уже давно нет? Со временем пришло автоматическое восприятие спутника жизни и необоснованная уверенность, что созданный с годами семейный уклад сохранится навечно, как старый, но крепкий велосипед.
«Почему же мы всегда так уверены, что с нашими близкими никогда и ничего не случится? – размышлял Андрей Петрович. – Почему мы стали такими бесчувственными? Почему мы смысл любви опустили до уровня животного секса и забыли про заботу и внимание к любимым? Куда всё это делось? Почему мы так живем – живем как животные?» – Андрей Петрович не заметил, как слезы сами собой покатились по его лицу. Проходящая мимо женщина остановилась, внимательно взглянула на него и спросила: «Вам плохо?» Он ее не услышал, погрузившись в свое горе.
Теперь он морально был почти готов к любому, даже самому трагическому исходу. Такси с большим опозданием подъехало. Он сел в него и назвал адрес. Сидя в салоне, продолжал машинально и безнадежно нажимать кнопки телефона.
Примерно за километр до дачи телефон завибрировал. Ему звонили. Жена. Она говорила глухим, уставшим голосом и спрашивала, что ему нужно. Андрей Петрович счастливо улыбался, вытирая слезы кулаками. Таксист с удивлением посматривал на него, ничего не говоря. Вдруг пассажир попросил остановить машину возле магазина, расплатился. В магазине Андрей Петрович взял супруге ее любимое грузинское вино, сыр, конфеты, но не было цветов. Зато в поле их было сколько хочешь – простых, но прекрасных своей естественной сутью, запахом дороги и настоящей природной жизни. Он почти бежал. Совершенно новые эмоции переполняли его, как будто он вновь торопился на свое первое свидание…
Жена была полураздета, ноги и руки в грязи, загорелые ноги порезаны травой, волосы торчали в разные стороны, но для Андрея Петровича это было совсем не важно. Главное – она жива, она здесь, рядом с ним и, держась друг за друга, они еще смогут прожить один, а то и два десятка лет, радуясь солнцу, дождям, снегам, возможности дышать и видеть этот прекрасный мир, да и просто так жить!
Жена устало посмотрела на Андрея Петровича и спросила:
– Ты чего приехал? Не надо мне мешать. Я только после того, как полью огород, смогу поехать домой. Это что? – спросила она, показывая на цветы и пакет с продуктами.
– А давай мы отдохнем! Я тут взял перекусить и немного выпить, если хочешь, – предложил Андрей Петрович. – Это тоже тебе, – он неловко передал букет цветов. Жена посмотрела на него с подозрением:
– Ты что, выпивал?
– Нет, просто захотел с тобой начало отпуска отметить. Ты не против? – спросил он улыбаясь. Она тоже в ответ улыбнулась, пошла умываться и накрывать на стол.
Сидели сначала молча, потом он стал шутить, а она смеялась, как раньше. Выпивали долго, смаковали каждый глоток. Решили, что на сегодня работать хватит, и вызвали такси, чтобы уехать домой. Его особое состояние незаметно передалось ей, и вместе они в тот день были на одной волне. Когда наступила полночь, он пришел к жене в спальню. Она, кажется, крепко спала. Он присел на край кровати и погладил ее волосы. В ночи она ему казалась вновь такой же красавицей, как много лет назад. Он поцеловал ее, она ответила. Эту ночь они впервые после долгих лет провели в одной постели как муж и жена. Андрей Петрович был счастлив, как мальчишка. Машка лежала всю ночь на кровати, одобрительно облизывая ноги супругам.
Утром он встал рано и пошел умываться, предвкушая новый счастливый день.
– Иришка, вставай! – позвал он ласково жену. Та еще спала. – Вставай, моя хорошая, посмотри, какой замечательный день, родная! – позвал он. – Ну все, теперь держись! – Андрей Петрович намочил руки водой и решил Ирину обрызгать. Она лежала спиной к нему. Он ее повернул к себе, но глаза были закрыты, а тело уже остывало.
Жена умерла около шести часов утра. Как констатировали врачи – от сердечного приступа.
