Наталья Самошкина

Родилась на Дальнем Востоке, в городе, носящем красивое мужское имя – Артём. В связи с тем, что отец был военнослужащим, стала путешественником через месяц после появления на свет, и до окончания школы переезжала с семьей через каждые три-четыре года. С 1988 года по нынешний день проживает в Санкт-Петербурге. Интуитивный художник и поэт, творящий не по плану, а благодаря тонким ощущениям. Пишет стихи и прозу в самых разных стилях: от произведений для детворы до мистико-эротической прозы для взрослых. Вдохновляется созданием хокку и танка, любовной лирики и философских размышлений, стихотворений о природе и магических узороплетений. Ведьма из клана Огненного Дракона, энергопрактик. Ведьмовское имя – Найра. Несколько раз была номинантом национальной литературной премии «Поэт года». В 2021-м стала финалистом национальной литературной премии «Писатель года».

ТО ЛИ ЗВЁЗДЫ ПРИСЫПАНЫ СНЕГОМ...

То ли звёзды присыпаны снегом,
То ль сугробы в небесной золе...
Синим пятнышком прячется Вега.
Стрелки судеб почти на нуле.

Что изжито, собою измеришь.
Изгоняя, притянешь вдвойне.
Не тверди, что старательно веришь,
Если путь не нашёл при Луне.

Год окончится, чтобы начаться
С прежних троп и забытых узлов.
Значит, жизнь не спешит обрываться
В толкотне из запросов-углов.

И пока наглядеться не можешь
Всей землёю на всполохи звёзд,
Ты, себя изменяя, тревожишь,
Выпрямляясь в свой истинный рост. 


А Я НЕ СПЕШУ ПОДГОНЯТЬ СНЕГОПАДЫ...

Над городом чайки кричат о рассвете,
О долгих дождях, промочивших декабрь.
Кораблик на шпиле – янтарной конфетой –
Сверкает сквозь серую с розовым хмарь.

Торопятся люди пройти по досóчке,
Проложенной жизнью сквозь волны погод,
Стараясь поставить асфальтово точку
И встретить обещанный радостный год.

А я не спешу подгонять снегопады,
Короткие дни и волненье синиц.
Случается то, что действительно надо –
От тёплого хлеба до заспанных лиц.


НА ОЗЕРЕ ОСЕНЬ…

На озере осень в скорлупке каштана
Плывёт по волнам, словно слово – в молве.
И куполом светлым природного храма
Запуталось солнце в угасшей траве.

Колеблются эхом страницы осины, 
Бросая на ветер обложек узор.
И рыжей листвой, словно тёплой сангиной,
Красуются лисы у полога нор. 


ЛИСТ АЛЬБОМНЫЙ ЗАКРУТИЛСЯ...

Лист альбомный закрутился,
Став ушедшим ноябрём.
На дорожках снег обжился
Самозванцем – не царём.

Говорят, ещё дождями
Будет щёлкать нас декабрь,
Подновлять крупой-гвоздями
Старый год – закрытый ларь.

Зимний дуб листвой-гирляндой
Целый день, как кот, шуршит.
Парк – остывшею верандой –
Засыпает. Дремлет. Спит.


ЗМЕЙКА И ЗМЕЕЛОВ

Ты идёшь за спиною у снега,
Повторяя за вьюгой слова:
«Жизнь без страсти невзрачна и пега,
Как пожухлая – в осень – трава».

Я танцую на крохотной сцене,
Где вмещается карий рояль,
Повторяя: «Любовь лишь в обмене!» –
И бросаю подснежно вуаль.

Ты сидишь на лоскутьях скамейки,
Выплетая из сердца смешок:
– Сколько силы в танцующей змейке!
Обхватить бы стремительность ног!

Я скольжу между светом и тьмою,
Оживляя засохший миндаль:
«Капля яда вдруг станет росою,
Если чувства изведают даль».

Мы идём за спиною у снега,
Запалив белый иней ветвей.
«Посмотри, пляшет в вечности Вега!»
– Сколько в мыслях на вечер затей!


ЛЮБОВЬ, КАК БАРВИНОК...

Любовь, как барвинок, доводит понемногу
Одних до пламени, других – до алтаря.
Цветок же льнёт беспечностью к порогу,
Лишь тонкий запах страннику даря.

Как много слов и признанных значений
Вложить спешат в прохладу лепестков!
А барвинок – всего лишь скромный гений,
Посланник стойкий леса и лугов.


ДОСКИ НА МОСТУ

По шёлку – пятна увлечений,
Осколки дней и швы от ран,
Печать сургучная от мнений
И с кем-то «вытертый» роман.

Наряд стал тесен от пригожья,
От норм, в которых жизни нет.
И вот иду по бездорожью,
Забросив прошлое в кювет.

И по крупице собираю
Свою святую наготу,
В которой нет ключей от рая,
А только доски на мосту.


ГОРЧАЩИЕ АЛЫМ

В корзине – тюльпаны, несмятые в буднях,
Горчащие алым в обход февраля.
Хоть снег завалил предсказанья полудня,
Цветы учат жить, бесконечно любя.

Подвязана ручка плетёная лентой,
Чтоб встречный нашёл этот праздник в себе
До вспышки, до вздоха, до «соли» момента,
До жёлтой пыльцы на припухшей губе.

В корзине – тюльпаны, взволнованно-свежи,
По-девичьи жадны к всезнанию утех,
Но только не жаждут быть даром невежи,
Который в них видит «три стебля – для всех». 


ГДЕ ЖЕ ТЫ, МОЙ ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК?

Город не спит вместе с нашими снами,
Бойко звенит привокзальной струной.
Стены, вагоны, кресты с куполами –
К ним не прижаться влюблённо щекой.

Где же ты, мой очарованный Странник?
Слышишь, как я тебя песней зову?
Жизнь – не прямая, рубин-многогранник,
Брошенный беглою волей в траву.

Скверы обмётаны северной дымкой,
Холод грядёт на узлы площадей.
Снова во сне прохожу невидимкой
По переулкам-раздумьям людей.

Где же ты, мой очарованный Странник?
Я твоё сердце услышать должна,
Чтобы понять: в нём таится изгнанник
Иль Человек, страсть испивший сполна?..

Клёкот проспектов в ночи затихает,
Ставя на «ноль» ожидания игру.
Кто зачарован судьбою, тот знает,
Что все ответы творятся к утру.


ГУЛЯЮ КАК ХОЧЕТСЯ

Иду по проспекту, а рядом по крыше
Гуляет котейка в пятнистом манто
И мне говорит: «Поднимайся повыше!
Смотреть себе под ноги, знаешь, не то!»

– Но я же не кошка, – шепчу осторожно, –
И в девять дверей моя жизнь не войдёт.
Котейка хохочет: «Вместиться не сложно,
Коль сразу сказать, что тебе повезёт!

И нос постарайся настроить по ветру,
Чтоб вниз не тянули “ничейные” дни,
Которые знают о точности метра
И громко вещают: “Ярлык оцени!”»

– Ах, сколько на свете закрытых окошек,
Которым нет дела до крыш и стихов!
Гуляю как хочется! В магию кошек
Влюбляюсь до звёзд и смешных облаков! 


ОСТАНОВКА ПО ТРЕБОВАНИЮ

За стеной у соседей звенит домофон –
Мимолётная связь для пришедших.
Кто-то тащит авоську, а кто-то – бурбон,
Кто-то – связку тюльпанов зацветших.

Я ж сижу на пороге из веры и длин,
Рассыпаю бисквитные крошки
Тем, кто в мраке межзвёздном остался один,
Тем, кто ищет пути и дорожки.

Всё вмещается просто в высокий проём:
Корабли, океаны и мели,
Беззаботная юность и жизнь «под заём»,
Эдельвейсы, высоты и ели.

Всё приходит само, словно ангельский хор,
Словно буквы извечного кода:
Откровенная встреча, шуршание штор
И желанная сердцу погода.


СОК ИЗ МАНГО

Как практичен наш век, словно стены из блоков,
Как походка скучна, точно бродим толпой.
А, наверно, так хочется «манговым соком»
Повести, закружить, обнадёжить собой?..

И пройти, не сливаясь с расцветками хаки,
Обливая сердца ароматом дождей,
Откровенно рискуя, как в жаркой атаке,
И назвав эту жизнь полноценно своей.

И вступить в разговор не словами, а телом,
Вызвончая роман на ладонях-листах,
Чтобы трепетной быть, а не слыть «цепенелой»,
Чтобы чувствовать эхо на мягких губах.

И рождать города не в унылой каморке,
Не по строгим лекалам религий и мер,
Чтоб не падать на камни от брошенной корки,
Развлекая того, кто фантазией сер.


НА ОЗЕРЕ – ТИШЬ

На озере – тишь. И в колючей осоке
Бормочет чуть слышно о вечном волна.
Плывут облака по небесной протоке,
И пахнет смолой в жаркий полдень сосна.

Привязана лодка – щенком – за цепочку,
И тычется носом в прохладный песок.
Костёр догорает. Лохматую кочку
Толкают подушкой диванной под бок.

И мир так устроен спокойно и просто,
Как будто дощечки с речного мостка,
И жизнь не нуждается в строгости ГОСТа,
Поскольку приходит с земного витка.


ПРОВОДА ПРОТЯНУТЫ НА НЕБО...

Провода протянуты на небо.
Звон трамвайный слышится с утра.
Горечь в рюмке. Кус ржаного хлеба
И записка: «Уходить пора».

Ржавый лист плывёт ковшом по луже,
Загибая у вселенной край.
Гуси улетают – к скорой стуже.
В тополях – вороний резкий грай.

У церквей поют фальцетом свечи,
Не желая гаснуть под дождём.
Тишину ломают боль и речи,
Словно скрип от дужки над ведром.

На берёзах – рваные просветы,
Будто дыры на изнанке лет.
Кто-то наверху составил смету,
Как платить за колокольный свет. 


ПУСТЬ ПРОСТ БУКЕТ...

Пусть прост букет, и нет в нём громкой славы,
Злачёной красоты и только верхних нот,
Зато весной звенят пролески из дубравы
И горьковато пахнет из борти дикий мёд.

Пусть прост букет, но дышит в нём природа
Открытой властью глаз и светом наготы,
Всем тем, чего не знает изменчивая мода,
Но держатся веками рожденья и мосты.


ПОЗДНЕЕ ИЛЬ РАНЕЕ

Не тосковать, если лишь на экране
Можешь увидеть рассвет красоты.
Жизнь – перемены. Позднее иль ранее
Быть благодарным сумеешь и ты.

Где-то на юге томление магнолий.
А у тебя – болтовня воробьёв
Да на окошке три вспышки сенполий –
Не отрекайся от этих даров.

Ветер качает упругие ветки.
Слышишь от пчёл нарастающий звон?
Чувствуй, живи не для лучшей отметки,
Не для того, чтобы выстроить клон.

А для того, чтоб губами касаться
Солнца, дождя или новых стихов,
Чтоб понимать, окрылять, обниматься
Иль познавать речь иных языков.

Чтобы быть центром влекущим в долине,
Замком, холмом – не кротовой норой,
Чувственным обликом – ню – на картине,
Сотканной пряхой – румяной Луной.

Жизнь – перемены. Позднее иль ранее...


НЕ МОЙ, НЕ ТВОЙ, НЕ НАШ…

Дожди скользят по шее жемчугами,
Смывая кем-то нанесённый грим.
Зачем-то отмеряем жизнь листками,
Когда исправить прошлое хотим?..

Рисуем опыт на щеках альбомных,
Чтоб сбросить груз «не мой, не твой, не наш»,
И ждём видений странных, полусонных,
Чтоб только в них почувствовать кураж.

И пьём заботы пустотелой ложкой,
Как эликсир, вино иль тихий яд,
Чтоб мысли-бусы вновь собрать с окошка
И подобрать к ним сердце и наряд.

И в сумрак выйти под дрожанье лилий,
Пыльцу стряхнувших ветру на ладонь.
Как просто всё, когда не слышно «или»,
Когда не выпрошен целительный огонь.


ВОРОБЕЙ ИЗ БЛИЖАЙШИХ КУСТОВ

Я сегодня не Синяя птица –
Воробей из ближайших кустов.
Выбираю сама, кому сниться,
Кто к чириканью будет готов.

Надеваю забавную шляпку
С непослушным изгибом полей.
Воробья не приучишь к порядку,
Ему лишь бы смешней и быстрей.

Тороплюсь, чтобы выхватить слово
Из земной и небесной молвы.
Воробей тащит просо с подковы
И алмаз с обросевшей травы.

Я сегодня не Синяя птица –
Воробей из ближайших кустов.
Нахожу оперенье и лица
Всех летающих с нами богов.


ДЛИННЫЕ ПАЛЬЦЫ ИГРАЮТ СО СВЕТОМ...

Длинные пальцы играют со светом,
Струны сощурив, как в детстве глаза.
Жёлтое, рыжее станет ответом
Лишь когда в сердце утихнет гроза.

Кот золотой на высокой подушке
Мнёт синий бант, словно в осень поёт.
Есть в мире души большие и «душки»,
Мерою им – похвальба и почёт.

Август кусает ладонь, как лепёшку,
Видно, голодный от жизни пустой.
Кот отыскал во дворе себе кошку,
Мне предложили стать нежной женой.

Мир полосат, как шмелиное брюшко,
И оттого без зазренья гудит.
Рыжие кудри скользят по подушке,
Значит, полсвета от счастья не спит.


КАК ЗВОНКО МЫ ОБЩАЕМСЯ С ТОБОЮ…

Как звонко мы общаемся с тобою,
Мы – общие по летнему дождю,
По лужам, по проспектам и по зною,
По зонтику, по мыслям в стиле «ню».

Как жизнь хлопочет, вытирая листья
В блокнотах тонконогих тополей!
Зачем стирать?.. Дождю нужнее кисти,
Рисующие запах меж ветвей.

А ливень прёт, грохочет и буянит,
Колотит в вёдра, судьбы и тела.
И нас с тобой по-прежнему дурманит…
Такие вот забавные дела!!!


ПО СТОЛУ РАЗБРОСАНЫ ЛИМОНЫ...

По столу рассыпаны лимоны,
Как по полю жёлтые стожки.
Солнце строит во дворе колонны,
Я варю обычные «рожки».

Твоя скрипка спит внутри футляра
Золотистым отсветом бедра –
Суламифь, Мария или Сара
В беспокойном таинстве утра.

Тру чеснок на дырах старой тёрки,
Режу в соус пряный базилик.
Может, к ним добавить нежность Лорки
Иль расплавить сыром чей-то лик?

Просыпайся, мой волшебный гений,
Опьянявший в сумерках меня!
Ночью был моей поющей Тенью
И дрожал, немыслимо звеня.

По столу разбросаны лимоны.
Может, нам отжать их светлый сок?
Наша жизнь – сплошные обертоны
Или, скажем проще, путь-заскок.


ТРАВА МНОГОЛЕТНЯЯ

Мы с тобою – трава многолетняя,
Сохнем осенью, дышим весной,
Очищаем себя – не обеднями,
А лишь тем, что срезаем косой.

От корней разлохматимся досыта,
Всё равно, сочный луг иль асфальт,
И следами случайными прошиты,
Всё вбирая – и смех, и печаль.

Мы с тобою такие живучие,
Ведь не зря проросли из глубин,
Только люди ковылью горючею
Нас назвали от ранних седин.

Да, не видят за сизыми плёсами
Разудалость души и полей,
Где дороги не метят затёсами,
Где пускают – на ветер – коней.

Мы с тобою – трава семижильная,
Сплетены, зацелованы – в страсть.
От снегов будут воды обильные,
Чтобы жизнь пить влюблённо и всласть.


ТИШИНА И КОВШИК С МЕДОВУХОЙ

А тишина вокруг такая,
Что слышно, как порхает снег
И как полоска золотая
От солнца начинает бег.

И обмякают телом ели,
Забравшись в ласковый сугроб.
А завтра вновь придут метели,
Крестя двумя перстами лоб.

И так завьюжит, закудрявит,
Что в лес дороги не найдёшь.
А нынче солнце ковшик ставит –
И не захочешь, а попьёшь.

И с медовухи поднебесной
Затеешь смачно «трепака»,
А бор качается отвесно,
И тишина вокруг... пока.


КРИК ЛИСЫ И ХОККУ НА ШЁЛКЕ

Крик лисы, обошедшей капканы.
Голос нежный, влекущий к любви.
Это я – без прикрас и обмана,
С колдовством оборотным в крови.

Рыжей шерстью себя одеваю,
Чтобы мороком тешить Луну,
Ворожу, скалю зубы и лаю,
Не давая безмолвия сну.

А потом выхожу на тропинку,
Что ведёт к дому важных господ.
Кимоно, скрытый взгляд и корзинка
Обеспечат мне выход и вход.

Тело нежное – хокку на шёлке.
Звон струны – равнодушия порог.
Стены тонкие – ушко иголки.
Страсть кицунэ – для смертных ожог.

Подползаю смиренно к коленям,
Чтоб сыграть на гордыне мужской.
Зверь на запах приходит из тени,
Чтобы слиться всей кожей со мной.

Свет луны льётся маслом фонарным,
Завлекая людей-мотыльков.
Ухожу. Только в нише алтарной
Оставляю след лисьих зубов.


ЧТО ТЫ ХОТЕЛ СКАЗАТЬ?

Прислал мне пустоту
На рисовой бумаге.
Что ты хотел сказать –
Вернёшься по весне,
Или зима меж нами?


ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ

Чужая жизнь,
Как лодка на пруду,
Запрятана в ивняк,
Стоит без вёсел.
Без разрешенья в ней не поплывёшь.


УГЛИ НА ЖАРОВНЕ

Кленовый лист,
Как угли на жаровне,
Пылает, согревая сердце мне.
Как терпок аромат
Былых страданий!


СТЁРТАЯ МОНЕТА

Монетой стёртой в кошельке
Луна средь туч играет.
На миску риса только хватит.


ВЕТЕР ДЛЯ ФЛЕЙТЫ

Бамбук голосит
Вслед случайным прохожим.
Никто из них ветром для флейты не стал.


ТЁПЛЫЕ ЛИСТЬЯ

Прозрачна тишина,
В которой греют листья
Воды остывшей мокрое лицо.


ЗАПЛАТКИ НА КИМОНО

Монахом нищим
На ступеньках старых
Сидит с потёртой мискою октябрь.
На кимоно заплатки –
Листья клёна.


ЛЕПЕСТОК И ТРАВА

Чем легче лепесток,
Тем уловить труднее.
И мысль скользит –
Мгновеньем – на ветру.
Травою стань, чтоб не измять словами.


ВЛАСТНЫЕ, КАК СОЛНЦЕ

Как восхищён я
Прелестью пионов,
Что властвуют, как солнце, надо мной!
Останусь их слугой.
А тень бежит из сада.


ДУХИ-ЛЮДИ И НЕБЕСНЫЙ ЦВЕТОК

Небесным цветком
Назову я молчанье.
В нём суть раскрывается
Духов-людей,
Прикрывших уста
Лепестками познанья.
Как лёгок их шаг!


ПОЛНОЛУНИЕ И РАСКРАШЕННЫЙ ЗОНТ

Вода темна
Под выгнутым мостом.
Вплывает лодка жизни
В неизвестность,
Забрав цветенье сакуры с собой.
А кто-то полнолунья не заметил,
Гуляя под раскрашенным зонтом.


ЧЕМ ВПЕЧАТЛИТЬ?

Чем впечатлить?
Вопрос сей неуклюжий
Оставь глупцу,
Меняющему нить
На паутину с потолка сторожки.
Проснись цветком,
Чтоб заново любить.


НОЧЬ, ЖЕНЩИНА, КОШКА

Что ночь для кошки? –
Женщина в зелёном,
Что гладит воздух
Сомкнутым цветком.
Что ночь для женщины? –
Все девять жизней кошки.
И смотрят в тьму бесстрастную втроём.


ЖЕНЩИНА-СИРЕНЬ

Сирень сумасбродна,
Как женщина в мае.
Всё ждёт, чтоб в охапке несли!


КОРЗИНА С ЕЖЕВИКОЙ

Чтоб не помять слова
В «корзине» разговора,
Укрою сладость их изысканным листом.


ЦВЕТОК, ОБЖЁГШИЙ ГУБЫ

Как мне назвать его –
Цветком, обжёгшим губы,
Иль искрой, облетевшей лепестком,
Иль нежностью, открывшейся из силы?
Ах, поцелуй, тебе и слов не надо!


ЛИКУЯ И СМУЩАЯСЬ...

Как вспыхнуть мне,
Чтоб страстным, алым маком
Себя увидеть в любящих глазах?
Цветок горит, ликуя и смущаясь,
Мной отражаясь в светлых зеркалах.


ГОЛОС СТРАСТИ

Чтоб голос страсти не умолк,
Будь откровенен с миром.
Безличье красится взаймы.


КАМЕЛИЯ И СЛЕПЕЦ

Цветок не перестанет
Быть цветком,
Когда б прошёл мимо него незрячий.


ЛИС И ОТРАЖЕНИЕ

Лис лакает в речке воду,
Отраженью лижет нос.
Удивлён – оно чихнуло!!!


ДУБ И МАЛЕНЬКАЯ ПТИЧКА

Дуб раскинул тяжёлые ветки,
Хоть срывает тайфун
Горсти листьев.
Спрячусь в кроне я
Маленькой птичкой.


УСЛЫШИШЬ...

Окликаешь того,
Кто поднялся на гору,
И молчишь на призыв
С тростниковых болот.
Как услышишь в себе голос друга?


ТРОПА К ЦВЕТКУ

К цветку, заросшему травой,
Найдёт тропу влюблённый
Или мудрец, проснувшийся стихом.
Как уровнять в душе
Мгновенья строчек?
Как в них оставить позабытый сон?


Я СЛУШАЮ СТРУНУ...

– В печали ты? –
Спросили у певицы,
Застывшей взором
Средь гуляк и праздных.
– Я слушаю струну,
А в ней – все песни сердца.

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *