Родилась в Подмосковье, с юности жила, училась, работала в Москве. По образованию химик-технолог. Двое детей, трое внуков. Член Союза писателей России с 2019 года. Автор книг «Двадцать семнадцать» (2019), «Синица в небе» (2021), электронных книг «Разноцветные шары желаний» (2021), «Чем пахнут звезды» (2022) – Литрес: Самиздат; соавтор коллективных альманахов культурного центра «Фелисион», «Новое слово», «Точки», журналов «Новые витражи», «Невский проспект», «Союз писателей».
Ягоды раздора
– Доброго утречка! – прокричала Юлия Ильинична, ступая босыми ногами по прохладным доскам веранды, завидя в конце сада соседку Анну Ивановну, сухую и гнутую, как гороховый стручок, но тут же, поправляя вечно сползающую косынку на взъерошенных волосах и сунув ноги в калоши, поспешила по росной траве к смородиновым кустам.
Недавно поднявшееся июльское солнце светило в глаза, но Юлия Ильинична, сощурившись, видела, как вялые незагоревшие руки соседки рвут ягоды с её, Юлии Ильиничны, куста.
– А я думаю, что это вы так рано поднявшись! А вы вона што, смородину мою потребляете.
– Да что вы, Юлия Ильинична! – руки Анны Ивановны забегали быстрее. – Это моя смородина.
– Да как же ваша, как же ваша?! – от изумления перешла на квохтанье Юлия Ильинична. – С чего бы это ей числиться вашей, коль она на моей земле обретается?
– Да нет же, вы ошибаетесь, Юлия Ильинична! На вашей, точнее, над вашей землёй только ветки, а корень-то, корень на моей земле?.. Значит, смородина моя.
– Ой, мы же умные какие! А если приглядеться? Полкуста мои! И ягоды, что поспели, – мои! Вон какие крупные! Иди свою мелочь собирай!
– Юлия Ильинична! – Анна Ивановна наконец подняла от смородины глаза цвета жухлой незабудки. – Окститесь! И полкуста ваши лишь оттого, что вы, забор ставя, десять сантиметров земли у меня оттяпали. Смородину ещё мама моя покойная сажала!
– Как же! Покойница сажала! Дачники! Приедут на месяц, чужое обдерут до палок и фьить – снова в Москву, а тут пашешь, не зная продыху. У меня всё своё: и картошка, и морква, свёкла, парник с огурцами, а у тебя – шиш. Только мои ягоды и спеют.
– Ну, некоторые, как вы выражаетесь, пашут без продыху в Москве, отпуск только месяц.
– Ой, что уж там за работа – учительница! Только языком чесать.
– Как некрасиво, Юлия Ильинична! Ещё скажите: «шляпу надела»!
– И скажу! В шляпе она! Видали? Как корове седло твоя шляпа.
– Вы ж вчера хвалили!
– Дык откуда же мне знать, что ты мою ягоду тырить будешь?.. Ну-ка, кыш! Я сейчас сыну скажу, он улей поворошит, от пчёл побежишь, забудешь, как чужое таскать.
– Простите, Юлия Ильинична, но это переходит всякие границы! Я замерщика вызову, будете вынуждены забор перенести на законное место. Куст мой! А сынок ваш спит до обеда.
– Да я щас сама! Сама на тебя пчёл натравлю.
Юлия Ильинична ринулась к ульям под яблоней. Она не очень представляла, что нужно сделать, чтобы разозлить пчёл и, главное, как направить их гнев на соседку, но на бегу стала размахивать руками и сорванной с головы косынкой.
И пчёлы, заныв на одной ноте, закружились над летком, над ульем, над Юлией Ильиничной. Одна запуталась в её волосах, мерзко гудя задушенным голосом, и женщина в панике пыталась задавить её рукой, отчего руки тут же распухли подушками.
– Ой! Ой-ой! – подпрыгивая и вскрикивая, неслась к своей двери Юлия Ильинична.
Анна Ивановна, напротив, замерла, словно остолбенев, лишь обхватила дурацкую свою шляпу. Но вот и она не выдержала, и длинными прыжками, как кузнечик-переросток, вздыбливая белую льняную юбку ногами, разрисованными синими венами, поскакала к своему крыльцу.
Почти одновременно соседки вбежали в дом, каждая в свой, только Анна Ивановна замешкалась, запутавшись в занавесках под притолокой; хлопнули двери: глухо – старая тяжёлая дверь Анны Ивановны, звонко и бодро – металлическая дверь Юлии Ильиничны.
Более соседки никогда не разговаривали, а смородина каждый год раскидывала в стороны ветви с кожистыми зелёными листьями, и ей было совершенно безразлично, на чьей земле наливаются соком и теплом её гладкие чёрные ягоды.
