Писатель в жанре современного реализма/автофикшн, поэтесса. Город Чебоксары. По образованию – врач. С 2020 г. с переходом в категорию «маломобильных» посвятила себя литературной деятельности. Автор книг, изданных в 2022 г.: «Алюминиевые огурцы» и «Облачный путь». Последняя стала лауреатом Международного конкурса XI Open Eurasian Literary Festival – 2022 и вошла в лонг-лист Всероссийской литературной премии имени А. Б. Чаковского «Гипертекст» в 2023 г.
Облачный путь
(Отрывки из повести)
Она бежала. Неслась вдоль серых деревянных заборов, сквозь цепкие кусты, мимо лающих собак, по тропе в лес, вглубь завывающих тополей и клёнов. Пряталась в заросшем травой овраге. В сердце – ужас. В голове набатом: «Всё погибло!» Все погибли! Её семьи больше нет! Она их не спасла. А могла ли? Она их бросила!
Бежать. Она начала подзабывать, каково это. Вот бы опять ощутить этот ветер в лицо, треплющий лезущие в глаза и рот волосы, заставляющий щуриться от невидимых пылинок. Темп, скорость, ритм. Чувствовать приятное напряжение в мышцах, а не болезненное, стягивающее, заставляющее контролировать каждый шаг, каждое движение.
Этот преследующий с детства сон перестал сниться уже давно. По мере взросления злыми силами выступали то Кощей с Бабой-ягой, то инопланетяне, то бандиты девяностых… Ощущение гибели, безысходности и неотвратимости происходящего – всегда одно и то же.
Свободное детство
…Папа хороший. И мама хорошая. И рядом с ними – она.
«Тебе надо было родиться мальчишкой!» – повторяли все – от родителей до впоследствии школьных учителей. Маленькая «ведьма» и «бандитка» с разбитыми коленками, порванными колготками, лазающая по заборам и оврагам, вечно искомая родителями по чужим дворам. Но любимица «шанхайской» ребятни.
«Шанхаем» назывался самообразовавшийся посёлок на краю промышленной зоны города, на оврагах с речками-«вонючками». Трущоба, по сегодняшним меркам. Теснились возле друг друга небольшие домики без фундамента, в основной своей массе – полуземлянки-«засыпушки». Не было воды, газа, отопления и канализации, без которых не мыслим мы сейчас своего существования. Половину «засыпушки» занимала печь. Ледяную воду и зимой и летом носили с родника в овраге со скользкими ступенями из редких металлических прутьев. Нога норовила провалиться между ними, а вода при этом предательски разливалась. Дома стояло даже детское коромысло с ведёрками, чтобы она сама носила воду для стирки опять испачканного платья. «Любишь кататься – люби и саночки возить».
– Папа, папа!
Она бежала за удаляющимся силуэтом. Страх, отчаяние завладели ею. Нет, не может быть, чтобы он её бросил!
– Я не хочу в детский дом!
Угроза сдать её в это страшное место за очередной проступок не давала покоя.
Отец наказал ждать у порога переполненного народом магазинчика. Ей показалось, что время длилось слишком долго, и она не заметила, как он вышел оттуда. Вдруг увидела знакомую куртку, удаляющуюся по дороге к дому. Неужели он про неё забыл?
Она звала, пока мужчина не оглянулся. Это не папа! Что же теперь делать? Вернуться назад? Но она была уже слишком далеко. Зато помнила дорогу к дому. Бежала вдоль серых бетонных домов, пролезая через щели между рядами металлических гаражей, к оврагу с речкой-«вонючкой». Вот и кривой деревянный мостик без ограждений, который был всегда для неё границей между маленьким миром «шанхая» и чужим «большим». Он угрожающе скрипел и шатался. Она никогда до этого через него не перебиралась одна.
Бедный отец! Что он чувствовал, не обнаружив маленькую дочь там, где оставил?! Конечно же, очередной взбучки она не миновала. Признаться отцу в своих страхах не смогла и соврала, что убежала от большой собаки.
Взбучки случались регулярно – удержать её своевольную натуру было сложно. Не найдя должных слов для отстаивания своей правоты, пускалась в драку, даже если по сравнению с соперником была от горшка два вершка.
– Я больше не буду!
Эти слова тоже были привычными, хотя чаще она не понимала, что именно не должна делать. Как и в тот раз, когда повторяла их, сидя на холодном полу кладовки в майке и трусах, захлёбываясь слезами и закрываясь от ударов тяжёлой деревянной платформой модных босоножек в руках детсадиковского воспитателя. Над её синяками родители поохали, повздыхали, но наказывать «педагога» не стали. Сама ведь виновата! Она и в последующем всегда и во всём была виновата сама.
Невинные детские радости не оставляли в сердце места для грусти и обид. Было раздольное, беззаботное детство, окружённое вишнёвым садом, яблоневыми деревьями, огородом с сочной клубникой и кислым щавелём, в доме – трескучей печкой и обожаемой кошечкой Котей. Она, как все дети, видела в простых вещах повод для восторга.
Зимой бегала в догонялки со змейками снежной позёмки на ветреном пустыре по дороге к автобусу в детский сад. Собирала коллекцию лакомых ледяных сосулек. Деревянной лопаточкой вырезала квадратные окошки в сугробах – делала печку, где готовила снежные пирожки и заваривала чай со снежным сахаром для любимой куклы Милы.
Весной запускала бумажные кораблики по оттаявшим канавкам вдоль дороги, строила запруды из тающего снега и смотрела, как наполняется маленькое море. Собирала в коробочку опадающие лепестки цветков вишни, а потом подбрасывала их вверх и представляла, что опять пошёл белый снег. Отчаянно махала первомайским красным флажком и кричала «Ура!» громче всей нарядной толпы, сидя выше всех на папиных плечах.
Летом весело шлёпала прямо в сандалиях по тёплым потокам ливневых дождей. Высасывала нектар из лепестков лугового клевера не хуже самых страшных для неё представителей животного мира – пчёл. Взбиралась по ветвистой старой черёмухе и, сидя на корявом суку, наслаждалась терпкими чёрными ягодами, пока язык не прилипал к нёбу.
Осенью собирала шуршащие жёлтые листья в охапку и снова – в небо! Салют!
И во все времена года сказочные истории про Золушку жили в её голове.
Свободное детство закончилось с исполнением мечты родителей – переездом в городскую квартиру с удобствами. Взрослым это счастье досталось потом и кровью, хождением по инстанциям с кем надо и с чем надо. Результат был достигнут не совсем в том качестве, как мечталось, но и этому были рады…
Несмотря ни на что
«Президентская» новогодняя ёлка сияла и сверкала. По залам помпезно украшенного театра расхаживали изысканно нарядные господа и дамы с торжественными лицами. Очень значимые и высокопоставленные. Вечер для избранных. Она впервые оказалась в таком обществе – немного робела.
Свой выходной наряд готовила задолго и тщательно, обходя столичные бутики и изрешетив Интернет. Решила, что не должна выглядеть «нафталинно» и скучно, надев просто вечернее платье. А модно и современно, но элегантно. И точно не как все. Хотелось быть яркой и солнечной. На вечере выделялась брючным комплектом – алый, жёлтый, оранжевый, перетекающие друг в друга.
Муж результатом был доволен.
А она гордилась им. Он старался выглядеть уверенным, но она чувствовала его волнение и смущение, когда важные персоны, здороваясь, сами протягивали руку. Ему было важно знать, что он не случайный гость на этом празднике, а достоин здесь находиться. Глава региона в щеголеватом чёрном бархатном пиджаке и с красной бабочкой, припозднившись, приветствовал встречающих, не всех – рукопожатием. Назвав мужа по имени, крепко сжал руку и ему. Любимый окончательно успокоился. Похожий на булгаковского кота, подбежал резво министр здравоохранения, тряс мужу руку и, заговорщицки похлопывая по плечу, «грозился» обязательно зайти, потому что только на их фабрике могут одеть такого великана. Она улыбалась тому, что непосредственный её начальник стоит рядом с ней и не догадывается, что она и есть тот невролог, чьей консультации он добивается у главного врача её больницы для своих родственников.
Столик приглашённых бизнесменов понемножку разгуливался и веселел. И сидящий по правую руку вдруг наклонился и тихонько спросил у мужа: «А вы откуда приехали?» Забавно – что в них такого «нездешнего»?
Это был бал Золушки. Именно так она себя чувствовала. Но сказочного превращения кареты в тыкву не избежать. Свои «хрустальные» туфельки на шпильках она надела в последний раз. И вышагивала по театральной лестнице, незаметно вцепившись в руку мужа, с трясущимися ногами, но с гордо поднятой головой.
А как отзвенели новогодние бубенцы, понесли их реактивные сани Санта-Клауса в далёкую, давно манящую страну на другом конце света – в Новую Зеландию. Несмотря ни на что. Она знала, что если не сейчас, то уже никогда. И не пожалела, несмотря ни на что.
Даже тогда, когда стояла в страхе и отчаянии на преодолённой ею горной высоте среди вулканов из кино про Мордор и хоббита над захватывающей дух новозеландской равниной, когда поняла, что не может оттуда спуститься. Ничто и никто, кроме всегда рядом любимого, не поможет ей в этом. Позади горные вершины, впереди сыпучая тропа, и никакое авто, никакая тележка за ней сюда не подъедут, и никакой вертолёт её отсюда не заберёт. Вот уже все французские пенсионерки давно её обогнали и едут в туристических автобусах к своим отелям и вкусному ужину, а её ноги не желают пройти и двух метров. И опять эти ненавистные ступени даже здесь. А в инстаграме она улыбается на фоне киношной красоты, и никто и не догадался о её мучениях. Это первое и последнее её восхождение в горах.
Но столько всего там было впервые: полёт на самолёте над океаном с уходящими в глубину китами, животные на расстоянии вытянутой руки, которых раньше видела только в зоопарке, и здесь был их дом, а люди – гости. Заснеженные горные хребты, ледники и вулканы, озёра невиданного цвета. Нетронутая мать-Земля. От её красоты перехватывало дыхание.
Похожие чувства они испытали год назад на острове Бали. Там к ним примешивались мистические образы, запахи и краски.
И это невозможно забыть: безумное наслаждение свободой! К этому ощущению – единения с природой или древней культурой – хотелось возвращаться снова и снова.
А столько в этом мире она ещё не успела увидеть!
