Москва. Поэт, писатель, журналист. Первые стихи были опубликованы в 1989 году. Во время обучения в техническом вузе прослушал курс «Журналистика» на факультете общественных профессий. В 90-х работал корреспондентом районной газеты и на радио. Был репортёром телеканала ИТВ36. Финалист, дипломант Российской литературной премии журнала «Российский колокол», в номинации «Лучший писатель года». 2022 год, г. Москва. Член Интернационального Союза писателей, драматургов и журналистов, член клуба «Творчество и Потенциал», член Российского творческого Союза работников культуры.
Жюстин
Они встретились взглядами. Как это часто бывает в кино. Женщина лет сорока с небольшим, кареглазая брюнетка, высокая и стройная марокканская еврейка. Её идеально вставленная, искусственная грудь слегка выглядывала из жакета, демонстрируя ложбинку, и в целом уравновешивала чуть более широкие бедра. Назовём Её Жюстин Поллет.
Жюстин спешила на день рождения к своей подруге, который приходился как раз на шаббат. Она уже знала, что подарить, но в суматохе не посмотрела в кошелёк, и ей пришлось заскочить в обменник на улице Бограшов, 12, на углу Бограшов и Бен-Яхуда, рядом с французской кондитерской Foli’s stаtion, 12. Там, уже выходя из дверей, Она увидела Его.
Он сидел за столиком кафе, один, спиной к шумной и весёлой улице. На столике напротив него не было даже чашки крепкого эспрессо.
Он был странно одет для января в Тель-Авиве. Слишком тепло. Короткий, горнолыжный, обливной пуховик, с капюшоном, коричневого цвета, марки Scotch-&-Soda, блистал на ярком послеполуденном солнышке…
Вообще, весь гардероб его состоял из лейблов, которые обычно продаются по Интернету или через почтовые каталоги. Только рубашка и джемпер были из сетевого магазина Zara. Тёмно-серые, бывшие когда-то чёрными, джинсы ActiveWear, из коллекции LaRedoute, чёрные носки, ботинки из мягкой рыжей кожи марки Konvers на прозрачной каучуковой подошве.
«Он не похож на француза, не похож и на еврея, не был похож на араба, хотя, что тут делать арабам? Они не заходят в эти кварталы. Он не был похож ни на одного из представителей пёстрой диаспоры Тель-Авива и в то же время был чем-то похож на них всех… – автоматически промелькнуло в Её голове. – Обычно одинокие и занятые мужчины используют интернет-магазины, чтобы так одеваться. Им некогда ходить по магазинам, и они стесняются подбирать себе одежду».
Глаз Жюстин был давно намётан. Ей ли не знать, после двух разводов.
«Значит, у него есть работа и он одинок, – решила про себя Жюстин. – Коротко стриженые волосы. Начинает лысеть или не любит возиться с феном. Бывший брюнет, почти полностью седой, и такая же небритая, седая, недельная щетина на лице, слегка загорелом на январском солнце. Начинается Новый год», – всё это машинально пронеслось в Её голове.
Его возраст трудно было определить.
«Про Него можно сказать, что Он находится в том периоде своей жизни, когда мужчина выглядит так, что или ему сорок пять, и он плохо выглядит, или ему пятьдесят, и он хорошо сохранился».
Все эти мысли промелькнули в долю секунды…
Их взгляды встретились.
Для Него это было всего какое-то мгновенье, время остановилось или замедлилось настолько, что Ему показалось, будто Она плывёт в этом свежем морском воздухе.
Взгляд Жюстин говорил Ему: «О-ля-ля, я взрослая девочка, независимая, у меня свой маленький бизнес в Тель-Авиве, я свободна, дети выросли, я не нуждаюсь, но сейчас я одна и я готова к отношениям. Я не против, если ты смелый…»
Жюстин улыбнулась. Она сама не поняла почему. Это произошло так естественно, спонтанно и неожиданно для себя самой, что она даже не успела этому удивиться.
Она также поняла, что в этот момент он одним только взглядом рассмотрел Её всю. Его взгляд, эти карие, с поволокой глаза, смотрели не так, как обычно смотрят кафешные альфонсы или молодящиеся мачо, раздевая тебя глазами, нет, он смотрел спокойно, любуясь совершенством её природы, и всё. И это в Нём подкупало.
Она не ошиблась. Его взгляд, изначально праздно блуждавший в пространстве и внезапно остановившийся на ней, говорил: «Чёрт возьми, какая роскошная женщина!» и потом с лёгкой грустью: «Боже мой! Я всё ещё смотрю на женщин!»
Жюстин не нужно было в кафе-кондитерскую. Она не собиралась покупать пирожные и эклеры, тем более, что здесь они были баснословно дороги – по 30 шекелей за штуку и по 6 шекелей за канапе!
Но Она свернула в неё так естественно, что могло показаться, что ей как раз туда и нужно. Пока она шла до дверей, все эти полторы минуты она чувствовала, как он смотрит на неё, она чувствовала это спиной. Она прошла мимо незнакомца.
«Голубые здесь не тусуются, может, он христианин?»
«Ах, какая разница?!»
Продефилировав внутрь лавочки с пирожными, своими, чуть шире, чем обычно бывает, еврейскими бёдрами, демонстрируя фигуру так легко и естественно, словно действительно для полного счастья ей нужно было пирожное с клубникой или пара эклеров.
– Shalom! – сказала она при входе хозяйке кафе, своей ровеснице, – ça va?
– Shalom… Oui, – ответила та. – Quelque chose spécifique?
– Je ne s pas encore, – сказала Жюстин.
Лавочка была крошечной, маленький узкий залик на три столика и два прозрачных витринных холодильника у широких окон на улицу. У одного из них стояли две скромно, но элегантно одетые женщины. По тому, как они общались, было видно, что это мать и дочь. Они выбирали, скорее набирали, канапе в большую пластиковую коробку, так, чтобы получилось ассорти.
Их обслуживала дочка хозяйки, и была одна проблема. Женщины говорили между собой по-русски, та, что помоложе, переводила на чистый английский пожелания своей матери, но дочка хозяйки говорила только на французском и иврите. Девочка совершенно выбилась из сил, но продолжала глупо улыбаться и терпеливо «обслуживать» клиентов.
Скоро наступит шаббат, и нужно было поскорее закончить, всё прибрать и закрыть лавочку, чтобы успеть домой. А эти русские туристки, казалось, ничего не понимали, да ещё шумно спорили между собой…
Жюстин решила дождаться, пока они выйдут, и стояла напротив витрины и смотрела на эклеры сквозь окно на улицу…
Наконец женщины взяли всё, что хотели, и довольные вышли на улицу. Он встал им на встречу. Взял пакет с лотками, поставленными один на другой.
– Сначала в отель, поставим это всё в холодильник. Ты представляешь?! Они вообще не говорят по-английски! – сказала Ему элегантная русская мадам.
«Боже мой, какая я дура!» – подумала Жюстин и вышла из лавочки не попрощавшись с хозяйкой.
Их взгляды снова встретились, но теперь Она просто улыбалась Ему, и Он ещё раз улыбнулся ей. Видимо, в свойственной только Ему манере, слегка качнув головой и поджав нижнюю губу, мол: «Не судьба!»
Уже сев в свою машину, припаркованную недалеко, Жюстин ещё раз подумала про себя: «Чёрт! Редко встретишь человека, который понял тебя с полувзгляда…»
Она посмотрела в зеркальце заднего вида своей серебристой KIA RIO в след уходящим скромно, но элегантно одетым русским. Он бережно нёс пакеты с порученными ему нежными канапе. Потом посмотрела в зеркало на себя и улыбнулась…
– Нет, я не дура. С Новым годом тебя, Жюстин!
Тель-Авив 2017
