Синий принц
На рынке Мишка купил большую синюю рыбу. Пришёл домой, пустил рыбу в аквариум и не знает, как с нею быть.
«Дай позвоню Петьке», – думает Мишка.
Позвонил Мишка другу и пригласил его к себе. Петька вскоре пришёл, и Мишка стал показывать своё приобретение.
– Я, – говорит Мишка, – смотри, какую рыбу купил.
Петька был знающим, отличником в школе, посмотрел на рыбу и говорит:
– Это первобытная рыба. Из такой птица произошла и вышла на землю.
– Ты что, думаешь, эта рыба синей птицей станет и тоже полетит? – спросил Мишка.
– Нет, не думаю, виды животных и птиц давно эволюционизировались. Но рыба себя немного странно ведёт. Смотри, затаилась, как петушок перед боем. Неспроста, ведь может выпрыгнуть из аквариума, только дай ей момент.
Мишка не поверил Петьке и сказал:
– Что-то у тебя, наверное, голова болит. Видно, перезанимался в школе, раз говоришь, что из рыбы вдруг птица полетит. Иди-ка ты лучше домой.
Мишка проводил друга, а сам стал наблюдать за рыбой.
«Сначала, – думал Мишка, – синей рыбе было весело, она ныряла вниз и поднималась кверху, всплывая, как играющий мячик. Потом угомонилась, спряталась в подводный греческий театр. И теперь сидит неподвижно, что-то ей не понравилось. Может, прокачать аквариум…»
Мишка стал гонять рыбу сачком по аквариуму. Но напрасно, синяя рыба затаилась. Потом Мишка перестал заниматься с рыбой. Ей это показалось странно. Она проскользнула через «развалины» греческого театра, проверила все углы аквариума, пройдя в самые узкие места, и опять замерла.
«Что же делать? Пущу-ка я рыбе воздух, – решил Мишка и опустил фильтр, – пусть рыба подышит».
Воздух напузырился в аквариуме, и синяя рыба повеселела.
У синей рыбы были необычайно длинные плавники, как большой ворот-жабо, что носили средневековые принцы. И большие синие губы, которыми она шлепала. Рыба то растопыривала плавники, точно пугая, то прятала свои острые шипы-иглы, будто играя в игру «страшно – весело».
Рядом с аквариумом стояла тоже большая синяя рыба, – только керамическая, размером, как и сам аквариум, и лежала глыба синего стекла.
Мишка задумался: «Как сказал папа, главное – рыбу не перекармливать, чтобы она не болела и не помутнела вода».
Мишка достал радиоприёмник и установил его возле аквариума. «А что? – если синяя рыба будет слушать, ей будет веселее. Раз рыбы не говорят, то слышать они умеют». Мишка включил радиоприёмник, сделал погромче звук.
Синяя рыба оживилась сразу и стала танцевать в воде. И так было чуднó Мишке смотреть на её танец!
«Видно, понравилось синей рыбе музыка, – думал он, – раз она даже стала танцевать. Вот какая она игрунья! А-то я подумал, что она ещё чего обиделась или заболела, раз сидит в углу. Нет, она хочет, чтоб для неё что-нибудь устроили», – решил Мишка.
Потом оглянулся на свои синие кроссовки «Адидас». Они были такими же синими с белыми полосками, как и его синяя рыба.
– Какой ты задорный, синий полосатик, совсем спортивный окрас у тебя! – воскликнул Мишка. – Какую же затею для тебя придумать?
Тут Мишка ненадолго задумался. «Видно, этому подводному принцу нужен особый подход. Только как узнать, что ему нужно? Его же в руки не возьмёшь, скользкий, как мыло. Ещё бы! Синий принц!»
Рыба будто услышала, прижалась в угол аквариума и стала целовать его многократно – долго-долго, точно молилась в синем платочке о чём-то своём.
Летающие калоши
Калоши висели на шестах забора и сушились на солнышке, проветривались. Рядом сидели на лавочке два мальчика, Серёжка и Павлик, и громко играли в пятнашки.
Но вот телега с сеном ехала мимо забора, наткнулась на него, забор пошатнулся, и одна калоша упала с шеста прямо на голову Серёжки.
– Ой! Калоша по уху стукнула! – воскликнул Серёжка от неожиданности.
А Павлик ему сказал:
– Летающая калоша, непростая. Вот и по ушам бьёт.
– Это зачем так? – удивился Серёжка.
– А чтоб ты на ушах не стоял.
– А я разве стою на них?
– Конечно. Вон как бесишься, когда меня обыгрываешь.
– Это я радуюсь. А вот ты проигрываешь всегда. И снова в калошу сядешь.
– В калошах сидеть хорошо. Это обувь.
– Я бы тоже не отказался от обуви. Но по мне, как ты говоришь, на ушах стоять от радости.
– Вот от этого калоши и летают, от твоей чрезмерной радости.
– А что? Давай лучше вместе сядем в калошу и полетим. И тебе и мне хорошо будет.
– Конечно. А как уместимся?
– Она же резиновая, растягивается. Вот мы её растянем размером с автомобиль, сядем и полетим в ней.
– Это что, вроде НЛО будет?
– Не то слово. Ещё лучше. Давай, бери калошу, тяни.
Стали ребята тянуть калошу. Тянули её, тянули в разные стороны. Калоша натянулась, треснула и порвалась.
– Хм! А ты говоришь, что она растягивается, – разочаровался Серёжка. – А она лопнула.
– Да, – сказал Павлик. – Одна подошва. И носок с пяткой остался отдельно лежать.
– Теперь подошву на палку прибить осталось и мух давить. Будет мухобойка.
– Так ты что, с мухами воевать начнёшь?
– Конечно, важное дело. Калоша здорово по мухам шлёпает и давит их.
– Да, смотри, она как пропеллер на люстре.
– А ты говоришь, НЛО. А оказалось просто всё!
А я не умею плавать
Это было летом. Мой папа с дядей Гришей решили поехать на рыбалку в деревню Лебедята. Там был большой пруд, где ловили карасей. Дядя Гриша собрал удочки, сети, совки, погрузил всё в мотоцикл и позвал дочерей, Ленку и Натку.
– Ну что, поедете с дядей Женей на рыбалку?
– А Лена поедет?
Это имели в виду меня.
– А что, и Лену возьмём. Все на мотоцикле уедем.
Мы впятером сели на мотоцикл. Дяди-Гришины дочери за ним на сиденье, мой папа в коляске вместе со мной, и мотоцикл газанул, оставляя за собой столб пыли.
В дружной компании ехать было весело. Только я немного трусила. Едем на пруд, а плавать я не умею. Что-то грызло меня из-за этого внутри. Но я вида не подавала и радовалась предстоящей рыбалке.
– Ну, девочки, плавать умеете? – спросил дядя Гриша, когда остановил мотоцикл и стал собирать сеть.
– Нет, – дружно сказали мы, – не умеем.
– Ну, я понимаю, Натка, ей ещё четыре года, а вы-то постарше будете. Моей Ленке шесть уже, а тебе, Лена, сколько?.. Пять?..
– Но я плаваю с баллоном.
– Ну, какой здесь баллон? Так вы всю рыбу распугаете. Раз вы плавать не умеете, то сидите на берегу и смотрите за нами. А лучше вон на том поваленном дереве держите сетку. В неё будете собирать рыбу.
Мы перешли на другой берег, где была повалена ива в воду, и присели на ствол.
Отец и дядя Гриша расправили сеть вдоль водоёма и стали ходить вдоль него с разных сторон, пробираясь через камыши и кустарники. Под большими резиновыми сапогами сухие ветки обламывались, и рыбаки, ухватив сеть, пробирались вдоль пруда.
– Что-то дёрнуло, Гриш, – сказал папа.
– Да щепка, наверно, попала. Лёгкая сетка-то.
– А я говорю, что-то бултыхается, давай посмотрим.
Вынули сеть. Оказалось, два карпа поймали.
Мы прибежали, уставились. Вот это рыба живая! Чешуя блестит, жабры раскрываются, вся она надувается, открывая рот.
– Посадите её в сетку и опустите в воду, пусть живой будет.
Мы так и сделали. Опять сели на поваленную иву, опустили сетку с рыбой в воду и стали ждать. Я была довольна. Мы поймали рыбу. Чешуя сверкала от солнца, как янтарь. Я стала напевать, размахивая сеткой.
– Лен, дай и я рыбку подержу, – сказала Ленка, дяди-Гришина дочь.
– Подожди, я сейчас ей песенку спою и отдам тебе.
Я качнула сетку и тут, потеряв равновесие, упала с поваленной ивы в пруд.
– Ой, что-то я тону, спасите! – закричала я, перепугавшись.
Сетка с карасями выскользнула из рук, а я уцепилась за дерево.
– Дай руку, Лена, – просила я.
Лена протянула руку. Но ей было тяжело меня тянуть. Я барахталась в воде и, схватив её за юбку, утянула и её в воду за собой.
– Что вы там, в воду попрыгали? – заметил дядя Гриша.
– Мы тонем! А-а-а!
– Как «тонем»? Там берег, мелко.
– До дна не достать.
Дядя Гриша быстро очутился на иве, выхватывая нас на берег по очереди. Последней он вытащил сетку. Она была пуста.
– Упустили карасей!
Нам было стыдно.
– М-может, ещё поймаем? – жалобно спросили мы.
– Здесь нет ничего. Ничего не поймаем. Сейчас обсохнем и быстро домой.
Мы сняли платья и развесили их на высокий «иван-чай». Зуб на зуб не попадал, так было холодно.
– Так вот и поплавали, – сказала я. – Жалко карасиков.
– Да чего, их два всего-то было во всём пруду. Их здесь нет. Чего ловить? Пусть лучше себе размножаются.
Папа дал полотенце и свою сухую рубаху, и мы завернулись в неё.
Пока мы сохли на берегу, дядя Гриша ещё раз прошёлся с сетью по берегу, но так ничего и не поймал.
– Вот, значит, что… И плавать не умеем, и рыбу не поймали. Ну и дела! – сказал папа.
Нам было стыдно и обидно. Платья почти высохли, но были ещё немного влажными. Уже вечерело, и это нас поторапливало. Мы опять собрали все сети и удочки и с чувством лёгкой досады поехали домой.
«Надо на следующее лето обязательно научиться плавать», – думала я всю дорогу.
