По образованию музыковед. Долгие годы проработала старшим научным сотрудником в ГЦТМ им. А. А. Бахрушина. Руководила творческим объединением «Диалог». Автор книг о современной музыке.
В настоящее время пенсионерка, живёт в Подмосковье. Прозу (рассказы о животных) пишет с 2012 года. Лауреат международных литературных премий, член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей, действительный член Международной академии русской словесности, член Евразийской творческой гильдии.
Тоша
Декабрь. Небо ясное, синее, морозное. После двухдневного обильного снегопада лес, ещё недавно серый и угрюмый, приоделся, засверкал на солнце снежным покровом. Манит заядлого лыжника девственный наст на широком поле. В одной руке палка, в другой санки: наберём лапника! Любят козы смолистый витамин!
Овчар Рэд радуется чистому воздуху, кувыркается, принимает снежную ванну. Легко касаюсь лыжной палкой еловой ветки – сыплется душ из снежинок на шапку, плечи, за шиворот…
И, словно лбом в стальной барьер на полной скорости – шок: труп собаки привязан к стволу ели, пасть перетянута скотчем. Доберман! Сколько дней он здесь? Человеческих следов нет, замело снегом – значит, несколько суток.
Увидеть бы двуногую мразь, что сотворила подобное!
Осторожно подошел Рэд, понюхал, ткнулся носом – труп вдруг слабо шевельнулся. Привязывая к санкам безжизненное тело, заметила гравировку на ошейнике – ТОША.
И сразу вспомнилось лето, отчаянный визг собаки, громкий плач ребёнка:
– Не надо, мама, ему больно!
– Тварь паршивая! – держа за холку щенка добермана, молодая женщина нещадно лупит его поводком по спине.
– Зачем вы бьёте собаку?
– Не слушается, гад! – её смазливое личико сводит злобная гримаса. – Урод! Сколько бабок за него отвалили, а уши не стоят!
– Не в ушах счастье…
– Не ваше дело! – грубо обрывает дама, пристёгивая поводок к собачьему ошейнику с сияющей бляхой «ТОША».
Дёрнув сына за руку, мадам спешит ретироваться. Щенок, не поспевая за ней, волочится животом по земле.
Наверное, ничего просто так в жизни не случается. Ветеринар жил рядом. Десять минут, и я на пороге его дома. Собака в обмороке, пульс почти не прощупывался, температура ниже 36 ° – гипотермия! Понадобилось несколько часов интенсивной терапии, прежде чем она поднялась до минимума в 37,5 °. Когда пёс пришел в себя и смог проглотить ложку бульона – по его морде текли крупные, почти человеческие слёзы…
Как-то в конце лета, во время прогулки, здоровый и весёлый годовалый доберман насторожился, жалобно заскулил, тявкнул, словно окликнул кого-то.
– Мама, это наш Тоша, он узнал меня! – подбежавший мальчик крепко обнял собаку.
Пёс сквозь отверстие в плетёном наморднике исхитрился лизнуть ребёнка в щеку.
– И уши такие же!
– Не дури! Тоша умер осенью, я сама его хоронила! – подошла мать, но, увидев нас, осеклась, отвела взгляд.
– Не хватай чужих собак, покусают!
Дьявол в ангельском обличье повлёк ребёнка прочь.
– Тоша! – лишь успел махнуть рукой мальчик…
– Прощай! – заскулил пёс.
Он понял всё, крепко прижался к моим ногам, и судорожная дрожь пробегала по его телу.
Вот уже четыре года мощный красавец доберман – мой телохранитель, «хвостик», мы неразлучны.
И сейчас, когда я пишу эти строки, Тоша дремлет в кресле рядом, чутко реагируя на каждый шорох.
– Расслабься, друг мой, я люблю тебя!
