Родилась в Пензенской области, живёт и работает в Санкт- Петербурге.
Переводчик, военнообязанная, кандидат филологических наук, МВА, член Союза писателей России, Международной гильдии писателей, Российского союза писателей.
Автор историко-художественных романов, повестей, сборников малой прозы и поэзии.
Член Попечительского совета и меценат Первой Международной поэтической премии имени В. С. Высоцкого «Я малость объясню в стихе» (Новосибирск).
Заслуженный писатель Московской областной организации Союза писателей России, член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Лауреат ряда международных и всероссийских премий, в том числе Евразийской литературной премии имени П. П. Бажова, лауреат I степени Московской литературной премии-биеннале – 2022, победитель Международного конкурса «Либерти» (Германия).
Учредитель и директор патриотического фонда «Мы служим Отечеству», учредитель и меценат Международной историко-литературной премии «Сильные духом».
Сайт писателя: ludmilalazebnaya.ru.
Санинструктор Стрекоза, капитан Ростовцев и другие
Претерпевший же до конца спасётся!
Ев. от Матфея 24:13
И над всеми этими добродетелями
возложи любовь, которая соединяет
их всех вместе в совершенное единство.
Послание к Колоссянам 3:14
***
Жаркий августовский день подходил к концу. Под вечер неугомонные кузнечики и лягушки устроили настоящий концерт, наперебой выводили свои сольные арии, стараясь друг друга превзойти по громкости.
На густо заросшем камышами берегу реки сидела спортивного вида девушка лет тридцати в камуфляжной майке и брюках. Рядом на примятой мать-и-мачехе лежали её берцы и потрёпанный рюкзак. Блаженно окунув босые ноги в прохладную воду, а затем сняв резинку и распустив по плечам красивые, слегка вьющиеся русые волосы, девушка отдыхала и увлечённо наблюдала за большой стрекозой. То взлетая над водой, то вновь опускаясь на покрытый мхом пенёк старой ивы, стрекоза, казалось, искала что-то и никак не могла найти. Обломанный ствол столетнего дерева от безысходности распластался по мелководью, мощной зелёной кроной доставая до середины реки. Старая ива упорно цеплялась за жизнь и даже пустила новые корни…
Безмятежность и умиротворение царили вокруг. «Как же хорошо-то! Тишина какая!» – подумала девушка, глубоко вздохнув.
Неожиданно зазвонил мобильный телефон.
– Слушаю! Так точно! Всё нормально. Да вот, с электрички домой уже иду. Нет, ничего не нужно, я почти дошла. Спасибо, товарищ майор! Хорошо, Николай Иваныч! Да километра два с половиной. Завтра напишу. До связи!
Закончив разговор, она устало и равнодушно посмотрела на потухший экран телефона. Затем, подложив рюкзак под голову, легла на спину и закрыла глаза. Через пару минут незнакомка крепко заснула…
«Чернова! Где Чернова? Куда же опять эта ваша Стрекоза делась?» – звал во сне знакомый до боли голос капитана Ростовцева, неожиданно ставшего для Оли за несколько месяцев её участия в спецоперации лучшим другом и надёжным тылом. Во сне Ростовцев и на себя-то был мало похож. Какой-то прозрачно-лучистый весь, улыбчивый…
Бывает, что нежданно-негаданно в твоей жизни появляется кто-то незнакомый и становится со временем самым родным и самым-самым дорогим на свете! И не нужен уже больше никто. И тогда с замиранием пылкого молодого сердца ждёт человек в свою сторону хотя бы мимолётного взгляда, родной улыбки или простого слова. Ждёт трепетного, нежного, короткого прикосновения рук. Возникает непреодолимая сила притяжения… И счастье тому, у кого эта симпатия взаимная и сильная…
Так случилось и с санинструктором Черновой. Не думала Оля, что долгожданное чувство, о котором мечталось с юных лет, поджидает её там, где столько страданий и боли!
С первого взгляда и на всю жизнь полонил её девичье сердце сильный и смелый капитан Михаил Ростовцев. Среди сотен таких же достойных, красивых и крепких бойцов и офицеров, повстречавшихся на фронте стройной и ясноокой девушке-санинструктору в расположении российских войск под Донецком, капитан Ростовцев отличался сдержанностью и глубоким, внимательным взглядом почти по-библейски мудрых тёмно-карих глаз. И ещё – особенной статью, называемой в народе потомственной офицерской выправкой.
Впервые капитан Ростовцев и ефрейтор Чернова встретились в конце октября двадцать второго года в медсанчасти под Донецком… Именно двадцать пятого числа, солнечным осенним днём, санинструктор Ольга Чернова прибыла из Белгородской области в расположение наших войск для прохождения службы. Немного застенчивая, она изо всех сил старалась быть сосредоточенной и спокойной…
***
Единственный в жизни родной для Оли человек – бабушка Валя. Провожая девушку на специальную военную операцию, бабушка, заменившая Ольге её рано погибших родителей, как когда-то раньше перед экзаменами в школе и колледже, советовала ей перво-наперво не нервничать, а держаться с достоинством, ровно и спокойно.
– Чтобы справиться с волнением, надо несколько раз напрячь пресс, задержать напряжение и выдохнуть, – наставляла она на прощанье внучку перед общим построением новобранцев, собравшихся на привокзальной площади.
А сама тоже изрядно волновалась, но виду не показывала. Лишь то и дело поправляла новенькую военную форму, несколько нелепо смотревшуюся на худеньком ефрейторе Черновой, пока та ещё не успела отойти от бабушки, чтобы влиться в общую колонну. Все ждали сигнала…
– Тогда, Олюшка, всё наладится. И волнение пройдёт, и живот крутить перестанет, и, самое главное, никто этого твоего волнения не заметит, – говорила бабушка. Затем крепко обняла свою кровиночку и трижды перекрестила. –Храни тебя Господь! Пора…
Она ещё долго стояла на перроне, пока мимо не пробежали все вагоны поезда. Затем, приложив руку к сердцу, поклонилась в ту сторону, где вдали ещё виднелся, медленно исчезая в осеннем утреннем тумане, последний вагон…
Бабушке Ольга верила безгранично. Валентина Ивановна знала толк в вопросах психологии и медицины. Оставшись сиротой в далёкие послевоенные годы, она научилась выживать в любых условиях и при любых обстоятельствах, работая с юных лет в местной Белгородской больнице сначала санитаркой, а затем, получив образование, хирургической медсестрой. А это уж точно непростая работа! Кроме бабы Вали у Ольги не осталось никого. Мать и отца она вообще не помнила, знала только по фотографиям.
Когда девочке не было и двух лет, родители отправились на папину малую родину в отпуск, и в дороге случилась трагедия, унёсшая их жизни. Малышка, спавшая на заднем сиденье «Волги» на толстом матрасе в приспособленной прогулочной детской коляске, чудом осталась жива, кубарем вывалившись на дорогу через разбитое заднее стекло машины.
– Вот если бы кто-то из медиков оказался тогда на месте аварии, я точно тебе говорю, Олечка, многие из пострадавших смогли бы выжить, – как-то раз сказала бабушка, рассматривая альбом с фотографиями и ласково поглаживая рукой фото покойной дочери. – Сколько хороших людей погибает, потому что рядом не оказывается медицинского специалиста, который может профессионально и, главное, вовремя остановить кровотечение…
Ольга внимательно посмотрела на бабушку, и в этот момент в её сознании произошёл щелчок. Её мечта стать учителем физического воспитания вдруг растаяла, как дым!
Окончив девять классов школы, спортивная и не по годам серьёзная Чернова поступила в медицинский колледж. Учёба и работа в вечернее время без выходных порой были настолько утомительными, что девушка в отчаянии часто думала бросить колледж. Но память о родителях и заветная мечта о белом халате и благородной помощи людям перевешивали мимолётные сомнения и желание упростить свою жизнь.
После второго курса Оля уже не допускала до себя такой мысли. Увлечение спортом, участие в соревнованиях укрепляли характер, выдержку и волю к победе.
Ещё девочка любила слушать знаменитые бабушкины рассказы о дедушке, Михаиле Ивановиче Яковце. Эти истории всякий раз обрастали новыми подробностями и деталями из далёкой молодости, которая у бабы Вали пришлась как раз на годы Великой Отечественной войны.
Слушая любимую бабушку, Ольга всегда смотрела на висевшую на стене, в рамке под стеклом, увеличенную старинную чёрно-белую фотографию, датированную первым июня сорок третьего года. В кирзовых сапогах и армейских пилотках со звёздочками, в немного выгоревших гимнастёрках, аккуратно заправленных под широкий ремень, Михаил и Валентина стояли в обнимку под пышно цветущей яблоней и улыбались летнему солнцу и небу так весело, словно и не было никакой войны на белом свете. В этот день бабушка стала дедушкиной женой. И ямочки на щеках, и огромные серые глаза Вали, и даже длинная, пышная и толстая коса её светились не то от наступившего лета и ярких солнечных лучей, не то от переполнявшего её душу счастья.
«Вот бы и мне повстречать однажды такую большую любовь!» – мечтала Оля. А сама пыталась представить, как на рассвете юная бабушка спешила на свидание в блиндаж к своему любимому, бежала без оглядки через лес, а затем через поле, потом переходила вброд небольшую речушку, сняв сапоги и подкатав кверху, чтобы не замочить, подол узкой форменной юбки. И как же тогда билось её пылкое сердечко: только немножко от страха, а в основном ведь от любви и волнения!
– Веришь, Олюшка, – точно на крыльях летела к твоему дедушке Мише. Так любила его! И дышать не могла от счастья… – в который раз вспоминала бабушка, обнимая внучку и вытирая нахлынувшую горячую слезу…
А утром, когда пришла пора прощаться, Михаил решил проводить Валю и вдруг спросил у неё – а где же она шла ночью? И когда невеста показала тропинку через поле и реку, он воскликнул:
– Там же минное поле! О боже! Точно ангел-хранитель уберёг тебя от беды, моя ненаглядная. Пойдём к командиру, пусть нас распишет! Иначе я тебя не отпущу в медсанбат.
И в этот момент Валя, словно прозрев, увидала натыканные повсюду таблички с надписями, сделанными сапёрами от руки: «Мины», «Осторожно, мины!», «Внимание, мины!»… О подобных случаях в народе говорят, что человек в рубашке родился!
Вот так они и стали в этот день законными мужем и женой, сделали снимок на память в день своей фронтовой свадьбы. Встречались меньше полугода, а прожили вместе почти шестьдесят лет, до самой дедушкиной смерти. Красивая история о настоящей любви на войне…
– Конечно, там, на фронте, любовь была другая, – гладя по колючим волосам, стриженным под модный ёжик внучку-подростка, лежавшую рядышком на диване и положившую ей голову на колени, говорила бабушка Валя. – Каждый из нас ведь знал, что ты любишь сейчас, а в любую минуту твоего милого может убить снайпер или шальная пуля, а то накроет осколком от взрыва снаряда… Да разве в мирных условиях, Оленька, мы думаем о таком?! Совсем не с тех позиций смотрим на понравившегося нам человека.
– Я, бабушка, смотрю, чтобы парень был одет аккуратно и не грубил, чтоб тоже, как и я, хорошо учился и занимался спортом… – соглашалась девочка.
– В сорок третьем у нашей с Мишенькой любви не было «сегодня», «завтра», «послезавтра». Только заветный миг, пока рядышком оба! – объясняла Валентина Ивановна. – У многих моих боевых подруг любовь заканчивалась быстро и печально, в лучшем случае – фанерной звездой над памятником на братской могиле. А то и вовсе не удавалось даже проститься с родным человеком… Но поверь, внученька, была эта любовь самой настоящей! Неискренности не было места. И правила поведения были гораздо строже, чем у современной молодёжи. Уезжая на войну, почти каждая из нас чуть ли ни клятву давала, что никаких романов на фронте у неё не будет. Многие из девчат после окончания школы даже ни разу не поцеловались: не успели. Мечтали о любви, конечно, все. Но как бы откладывали на потом.
– Как так?.. Даже ни разу ни с кем не поцеловались? –искренне удивлялась Ольга, вдруг вспомнив забавную игру «в бутылочку», в которую они играли с одногруппниками по колледжу перед этим Новым годом.
По часовой стрелке крутили пустую бутылку из-под шампанского, встав в круг. И когда бутылка переставала вертеться, в шутку целовались друг с другом те ребята и девчата, на которых она показывала дном и горлышком. Все весело смеялись, глядя, как чмокаются счастливчики…
– Что ты, Олюшка! – категорически отрицала бабушка Валя. – Тогда поцеловаться для нас, даже один раз, означало показать, что полюбил человека на всю жизнь!
– А если клятвы давали не влюбляться до конца войны, значит, на фронте любовь была запрещённой? – не унималась внучка.
– Практически да, – признавалась Валентина Ивановна. – Только я честно тебе скажу: может, мы с Мишенькой оба и выжили потому, что так сильно полюбили друг друга! Меня уж точно спасла наша любовь, когда я бежала через минное поле. Только знай, дорогая, настоящая любовь всегда сильнее смерти. Прожили мы с дедом шесть десятков лет, а ведь для меня он и по сей день живой, не умер. И люблю я его ничуть не меньше, а то и сильнее прежнего. Пока жива любовь, всё живо: и чувства, и память, и твой родной человек. Вот гляжу на тебя и вижу, что ты на деда своего сильно похожа…
Ольга верила каждому бабушкиному слову ещё и потому, что не раз украдкой наблюдала за тем, как Валентина Ивановна, думая, что осталась одна в комнате, подходила к фотографии любимого и вслух рассказывала мужу про все их новости, а иногда просила у него совета. И, будто услышав дедушкин ответ, всегда спокойно обещала своему Михаилу Ивановичу, что так и поступит…
Так они и жили вместе – бабушка и внучка. Делились задушевными секретами, и каждая ответственно занималась своим делом.
***
– Олюшка, иди скорее сюда! – услышала Ольга бабушку, отдыхавшую с подругами на лавочке возле их пятиэтажки. – Оля, да иди-ка сюда! – не унималась баба Валя, со стороны двора близко подойдя к окошку их квартиры, расположенной на первом этаже.
Валентина Ивановна была русской женщиной старой закалки и мобильным телефоном пользоваться не любила. Да и к чему носить с собой опасную штуковину, которая, как пишут в газетах, может взрываться прямо в руках! Форточки, а то и окна в квартире, где жили Ольга с бабушкой, летом почти всегда были открыты, поэтому телефон бабушке был вовсе не нужен. Голос у неё был звонкий и командный.
Ольга поспешила на улицу.
– А вот и наша Олюшка! – представила бабушка внучку высокому и стройному молодому человеку в военной форме.
Держался тот скромно, несмотря на залихватский вид.
– Здрасте! – Ольга смущённо посмотрела на юношу, стараясь вспомнить, где она его уже видела.
– Так мы знакомы… вернее, были знакомы. Привет! Я тебя помню! Мы в «Орлёнке» на сборах пересекались два года назад… Я из Шебекина. Мы тогда ещё второе место в соревнованиях заняли. Не помнишь?
– Не помню, – почему-то ответила Ольга – то ли от стеснения, то ли от того, что бабушка со своими подругами уж очень внимательно на них смотрели.
– А я помню! – слегка расстроившись, сказал молодой человек.
– А вы возьмите да познакомьтесь. Вот уж проблема! – включилась в разговор бабушка. – Олюшка, это Володя, Зинаиды Петровны внук. Вон каков! Из армии вернулся, десантник! – довольно, с явным восхищением глядя на парня, сказала бабушка. – Вот мы и решили, что хорошо бы вам познакомиться, а то и ты и он целыми днями дома сидите. Лето, солнце, гулять надо… Правильно я говорю, Зин? – обратилась баба Валя к своей новой соседке. – Ты бы, детка, Володе показала и рассказала, где у нас в городе что находится. А то Зинаида Петровна полгода как переехала сюда, сама толком тут ничего не знает, а ты бы подсказала…
– Хорошо! – ответила Ольга. – Если надо помочь, помогу. Только это всё теперь в интернете можно найти, –пожав плечами, сказала она, обратив внимание на свои старенькие шлёпанцы, в которых выбежала на бабушкин зов. «Вот, блин, бабушка! Вечно она без предупреждения что-то делает. Навязчивый сервис!»
– Ну ладно, я пойду, у меня там кастрюля на плите, – стараясь быть невозмутимой, сказала девушка и поспешила в подъезд.
Так они и подружились с Володей, который оказался весёлым и интересным человеком, увлечённым парашютным спортом. Дружба их со временем стала крепкой и настоящей.
Володя, погуляв пару месяцев «на гражданке», устроился работать в автосервис. А через полгода решил вернуться в Вооружённые силы по контракту. Не мог он никак найти своё место в мирной жизни, слишком много было разных препятствий, подводных камней и условностей, с которыми ему сложно было мириться. Ольга не отговаривала его, считала, что не имеет права, да и отношения их были дружескими, как ей казалось.
В начале марта 2014 года Зинаида Петровна по секрету рассказала подруге Валентине и её внучке Олюшке, что Володя участвовал в спецоперации по присоединению Крыма и что всё прошло «слава богу!»
Сам Владимир почему-то Ольге так ни разу и не написал и не позвонил. Может быть, обстоятельства так сложились, или он считал их дружбу несерьёзной.
В ноябре пятнадцатого года Зинаиду Петровну с инфарктом увезла «скорая». Новость о том, что её единственный внук геройски погиб при исполнении миротворческого долга в Сирии, невидимой стрелой пронзила её слабое, одинокое сердце.
***
После окончания колледжа девушка всерьёз решила посвятить свою жизнь военной медицине. Она знала: как и положено, во все времена, военные медики, заступая на службу, дают не только клятву Гиппократа, они присягают на верность Родине.
И когда однажды вечером ей позвонила староста группы и сказала, что идёт набор в армию, Ольга, недолго думая, собрала все свои медали и грамоты за участие в различных спортивных соревнованиях и отправилась в районный военкомат.
Военком лично познакомился с напористой девушкой-медиком и, выслушав её доводы, отметил довольно, что «таких настойчивых девчат у них ещё не было».
Всего за две недели Ольга собрала необходимые документы, взяла отношение[1] и попала в танковую дивизию, в отдельный медицинский батальон.
С того самого лета 2013-го прошло без малого десять лет. И вот весной двадцать второго года, спустя три месяца после начала специальной военной операции в Украине, Ольга приняла ещё одно важное для себя решение – отправиться на Донбасс в составе штурмовой группы.
***
Украина многократно нарушала подписанную в 1990 году Декларацию о независимости, в которой обязалась ещё перед СССР стать постоянно нейтральным государством и не принимать участия в военных блоках, а также НЕ применять, НЕ производить и НЕ приобретать ядерного оружия.
Официально объявляя о начале военной спецоперации по защите Донбасса, президент Российской Федерации, конечно, преследовал глобальные цели по обеспечению безопасности российских границ на юге. Обращаясь к россиянам 24 февраля 2022 года, глава страны заявил: «Боевые действия всегда связаны с потерями людей, мы это прекрасно понимаем. Но, поскольку это неизбежно, лучше сегодня, чем завтра».
Начиная эти крупномасштабные действия по предотвращению угрозы России от рвущейся в НАТО Украины (а точнее, от Североатлантического альянса, устремившегося через Украину к стратегически важным территориям РФ), даже президент Российской Федерации не мог себе представить, с каким контрпланом противника столкнутся интересы российской державы. Уже два месяца спустя России придётся противостоять не только Украине, но и мировой коалиции из пятидесяти двух стран!
И конечно, никто не мог себе даже предположить, что Евросоюз в ущерб своим национальным и экономическим интересам полностью откажется от торговых связей с РФ. А главное, под давлением США «добровольно» лишится снабжения российскими газовыми и нефтяными энергоресурсами, даже отважится на террористический подрыв и остановку двух «Северных потоков»… Зато Европе пришлось пережить всё нарастающие потоки хлынувших беженцев, а также самую тяжёлую зиму из всех, что были после Второй мировой войны! С того самого морозного февральского раннего утра для двух единокровных славянских государств – России и Украины – начался период жестокого, братоубийственного противостояния.
Спустя почти семь месяцев, 21 сентября, президент Российской Федерации подписал Указ «Об объявлении частичной мобилизации», а уже 19 октября – «О введении военного положения в Луганской и Донецкой Народных Республиках, Запорожской и Херсонской областях». Народ восточных земель Украины активно обсуждал вопрос возможного присоединения к Российской Федерации и исконно русских городов Чернигова и Одессы. И всё же самой важной задачей российской стороны на тот момент была защита жителей Луганской и Донецкой Народных Республик. Устанавливался контроль над присоединившимися к России частями этих регионов и вошедшими в её состав территориями. Несмотря на прошедшие референдумы, официально закрепившие волю живущего здесь народа, некоторые районы этих новых регионов РФ всё ещё были оккупированы украинскими войсками.
Россияне в большинстве своём откликнулись на призыв Главнокомандующего и поддержали мобилизацию. Триста тысяч патриотов были призваны в ряды Вооружённых сил Российской Федерации для участия в СВО по денацификации и демилитаризации Украины. По исполнении Указа мобилизация была приостановлена. И не было таких факторов на тот момент, которые могли бы изменить решение о прекращении частичной мобилизации. Сам президент дал тогда такие пояснения по этому вопросу: «Сто пятьдесят тысяч мобилизованных находятся в группировке. Из тех, кто находится в группировке, только половина, ну, чуть больше семидесяти семи тысяч – в боевых подразделениях. Остальная половина на вторых-третьих позициях… А ещё сто пятьдесят тысяч находятся на полигонах, в учебных центрах. Ну, какая дополнительная? Это, считайте, такой боевой резерв».
Эти слова успокоили россиян и нанесли мощный удар по провокаторам, пытавшимся внести сомнения и устроить хаос в самой России.
Однако западные хозяева требовали от этой пятой колонны ощутимых результатов подрывной деятельности. И продажные «патриоты» стали изыскивать другие способы, как попытаться запугать мирное население страны и раскачать отношения с соседними государствами. 15 ноября польские журналисты сообщили, что на территории Польши упали две ракеты, два человека погибли. Была спровоцирована активная истерия на всех площадках средств массовой информации стран НАТО. Министерство иностранных дел Польши заявило, что на востоке страны взорвалась «ракета российского производства». Начался новый виток международного осуждения действий России, которая категорически опровергла эту информацию …
В Польше экстренно созвали Комитет Совета Министров по безопасности и пригласили международных экспертов для расследования инцидента. Даже Минобороны Соединённых Штатов не подтвердило информацию о падении российских ракет на востоке Польши, неожиданно сообщив, что они «не собираются спекулировать на предположениях». И сразу же Франция, Великобритания, Литва и Словакия заявили о необходимости консультаций в связи с инцидентом. Североатлантический альянс объявил о планах провести заседание в Брюсселе.
Польша явно задумалась и поняла, что поторопилась с обвинениями. Президенту Польской Республики пришлось пояснять миру, что точных данных о том, кто выпустил ракеты, нет. Такие метания наводили на мысль о том, что польская сторона теперь не уверена, что ей следует обвинять Россию во всех грехах, имея под боком такого разнузданного соседа, как поражённая неофашизмом Украина.
В столь мятущихся настроениях проходил первый зимний месяц 2022 года. Обнадёженные безграничной помощью и поддержкой стран НАТО, украинские неонацисты устраивали наглые провокации и фальшиво обвиняли во всех бедах российскую сторону конфликта. Такое поведение украинских прихвостней западных хозяев проявлялось во все времена. Какою бы в этой стране ни была власть – польских шляхтичей, австро-венгерских ли потомков королей Габсбургов, Российской ли короны или Страны Советов, всегда украинским западэнцам оказывалось «погано», всё «не в масть»!
Через некоторое время случай с упавшей на чужую территорию ракетой повторился с другим украинским соседом – Белоруссией. В Минобороны Беларуси заявили, что падение ракеты на территорию республики могло быть провокацией со стороны Вооружённых сил Украины, и это было единственно разумное мнение. Рассматривались две версии падения ракеты: «непреднамеренный пуск» из-за неисправности ракеты или ошибки зенитного расчёта и «преднамеренная провокация Вооружённых сил Украины». После тщательного расследования выяснилось, что обломки принадлежат зенитной управляемой ракете С-300, выпущенной с территории Незалежной.
Спецоперация тем временем шла своим чередом. По всей России росли и укреплялись патриотические настроения. В разных городах и сёлах страны с заботой и вниманием встречали эвакуированных из зоны СВО стариков, женщин и детей. В военкоматы стали добровольно обращаться сотни молодых людей, стремившихся поддержать российских воинов-миротворцев и встать на защиту русскоязычного народа Украины, который, несмотря на давление и произвол правящей верхушки, не изменил своих братских убеждений по отношению к России.
***
– Чернова, давай сюда! – санинструктор Ольга Чернова услышала голос командира батальонной тактической группы. – Где остальные?!
– Не знаю! Мы рассредоточились, когда началось! –крикнула Ольга, более десяти лет прослужившая в прославленном танковом батальоне и вот уже второй месяц проходившая службу в батальонной тактической группе.
Понятное дело, что основная задача санинструктора –спасение раненых! Но и боевые навыки никто не отменял. Пригодились и закалка, и спортивные тренировки, которые она никогда не бросала ещё со школьных времён.
Ольга Чернова была готова к трудностям и испытаниям боевой обстановкой. Всем понятно, что непросто хрупким девушкам вытаскивать из-под обстрела с поля боя раненых воинов в полном обмундировании, это миссия, которая не каждому под силу.
О женской выносливости, самопожертвовании и храбрости народ веками слагает легенды. Не уходят в небытие душевные и патриотичные песни о девичьей верности и силе духа любящей русской женщины. Многие военные профессии за годы истории покорились боевым подругам.
Каждая специальность требует ответственности, выдержки, подготовки и самообладания, но Ольгина профессия военфельдшера отличалась тем, что помимо навыков оказания первой медицинской помощи, которыми владеют все военнообязанные, санинструкторы обучены оказывать неотложную медпомощь прямо в окопах. Зная правило «золотого часа», они останавливают кровотечения, спасают конечности бойцов от ампутации, не дают раненым умереть от болевого шока.
Во все времена солдаты и офицеры называют этих отважных девчат добрыми ангелами-хранителями…
***
Начало декабря выдалось морозным и ветреным. Ещё затемно санинструкторы, военфельдшеры и бойцы, используя временное затишье, погрузили раненых в специальные автомобили, называемые «буханками», и теперь уже более часа колонна была в пути по направлению в медсанчасть.
И тут началось!.. Стреляли прицельно – по головным и замыкающим автомобилям колонны. И чаще всего – по автомобилям с опознавательным знаком «Красный крест». Первые снаряды ВСУ настигли разведчиков, двигавшихся впереди автоколонны. Через пару минут укронацисты стали прицельно расстреливать машины с красным крестом из «Джавелина»[2]. Над головами пытавшихся укрыться в воронках и траншеях раненых и медиков со специфическим свистом проносились трассирующие снаряды…
Через полчаса или чуть более того обстрел прекратился. Близлежащие окрестности представляли собой жуткое зрелище! На обезображенном фугасными снарядами снежном поле чёрными дырами зияли двухметровые воронки от взрывов. В радиусе около пятисот метров, вдоль бывшей дороги, дымились догоравшие обломки машин, лежали обезображенные тела убитых и раненых. И как напоминание о прошлой мирной жизни, кое-где стояли обломанные электрические столбы с оборванными проводами…
– Чернова, это ты? Слышишь меня? – послышался чуть хриплый голос капитана.
– Слышу! – ответил девичий голос из свежей воронки, образовавшейся от разрывов артиллерийских снарядов.
– Товарищ капитан! – донёсся голос из придорожной траншеи. – Мы живые, нас пятеро. Черновой нет.
– Молодцы! Чернова рядом. Не высовываться! – хрипло прокричал капитан. – Команда залечь в траншею и не подавать признаков жизни! Как поняли?..
– Ага! Понятно! – ответил совсем юный высокий голос.
– Не «ага», а «так точно!» – поправил командир. – Ладно! Хрен с ним, главное, не шевелитесь, замрите!
– А долго нам лежать? У нас два спальника есть. Можно разложим? – спросила та же, бойкая…
– До утра как минимум. Попробуйте! Корпус не поднимайте, постарайтесь без лишних движений!
– Ага!.. Спасибо!
– Тьфу ты, бестолковки! – пробормотал капитан, ловко перетягивая бинтом левую ногу выше колена.
«“Ага!”, тоже мне, вояки! – закончив делать себе перевязку, мысленно, с едва заметной усмешкой передразнил Ростовцев санинструкторов. – Девчонки, вот что с них взять?.. Слава богу, хоть живые!»
– Чернова, двигаться можешь? – крикнул он снова в сторону воронки.
– Так точно!
– Ты вот что… Как начнёт смеркаться, ползи ко мне.
– Есть! – ответила Оля.
«Эта хоть бывалая, службу знает, – подумал капитан, вдруг вспомнив про Елизавету Бричкину из повести Бориса Васильева “А зори здесь тихие”, которую читал ещё в школе. – Тогда разве кто-то из ребят, моих одноклассников, мог себе представить, что война может вернуться? Конечно, нет! А уж что на Украине прорастёт фашизм – так такое и в кошмарном сне не могло никому привидеться, не то что наяву…» – размышлял молодой офицер.
Дождавшись сумерек, Ольга, окоченевшая от двухчасового «отдыха» на мёрзлой декабрьской земле, поползла в сторону траншеи к капитану.
– Товарищ капитан, это я, – прошептала она, сваливаясь к нему в траншею.
– Молодец, Чернова! Незаметно сменила позицию. Хвалю!
– Ой, вы ранены! Давайте посмотрю.
– Я в порядке. Нестрашно. Кость целая, – стирая с лица кровь и грязь, ответил капитан Ростовцев. – Ты вот лучше помоги мне повыше лечь, чтобы я мог позицию удобную занять. Надо девчат собирать, раненых тоже надо бы обойти. С вами в «буханке» сколько раненых было? Не видала, что с ними?..
– Когда рвануло, я только пламя метра в три высотой увидала. Которые ходячие, сразу все выскочили, начали отстреливаться. Мы с тяжёлыми остались, сперва ждали, когда обстрел закончится, чтобы дальше двигаться, – тараторила вполголоса Ольга. – А тут ещё один снаряд шарахнул, прямо насквозь нашу машину прошил. Пробил, короче, сразу одну стенку кузова, потом другую, и в траншею рядом воткнулся. Мы внутри все были. Даже не понимаю, как живы остались!
– Зато теперь вам понятно, как тут… А то одна там ваша вчера возмущалась, что штаны велики! Тут тебе не подиум! Тут смерть рядом! Так что теперь сообразит, что раз положено по уставу – в военной форме, бронежилете и каске, значит, так и должно быть и не обсуждается!
Капитан замолчал. Чувствовалось, что он испытывает сильную боль, но старается не показывать своих страданий.
Вдали, километрах в двух, работала арта[3].
– Слышь, Чернова, а вот ответь мне: у козы муж козёл, а у стрекозы кто?
– Стрекозёл! Товарищ капитан, это детский вопрос, вы что это, от страха меня так вылечить решили? Не надо! Я не боюсь, – спокойно ответила Ольга, стараясь дотянуться до заиндевевшего кустарника на краю траншеи.
Чтобы не привлекать внимания возможных беспилотников, она для маскировки наломала охапку веток.
– Ты чего это, костёр хочешь развести? – снова пошутил Ростовцев.
– Шуточки у вас, товарищ капитан… – Ольга соорудила из веток подобие гнезда и села на него.
– Ну ты, блин, даёшь! Хитрó! Может, мне тоже наломаешь? Я тоже хочу в гнезде посидеть…
– Нет, товарищ капитан! Больше прореживать нельзя, станем уязвимыми. Хотя мужчина в гнезде – покруче стрекозла шуточка! По очереди будем сидеть.
– Прям как птички? Занятно! Ну ладно… – Капитан задумчиво посмотрел на девушку, усмехнулся и снова продолжил наблюдение в бинокль.
Сумерки сгущались. Вдалеке, за лесополосой, ориентировочно в стороне Авдеевки, видны были всполохи от артобстрелов.
– Товарищ капитан, разрешите осмотреть местность? Я слышу, зовёт будто кто-то. Я быстро!
– Валяй! – снова внимательно взглянув на Чернову, ответил Ростовцев.
– Девчонки, как вы там? По одной выползайте. Надо работать! – позвала она чуть охрипшим голосом.
Сама же, то и дело прижимаясь к земле и замирая через каждые три – пять метров, по-пластунски поползла в сторону, откуда доносился стон.
В воронке, наполовину засыпанный землёй, лежал раненый боец. Ольга, не медля ни минуты, принялась откапывать его руками. Высвободив туловище и ноги из земляного плена, она обнаружила, что у парня осколочное ранение в ключицу выше бронежилета. Тут же наложила клапанную повязку и постаралась придать телу раненого положение полусидя. Это оказалось непросто: боец был крупный и без сознания.
Покинув воронку, Ольга направилась к другому, припорошённому снегом бойцу. К сожалению, ему уже ничто и никто не могли помочь, человек был мёртв…
Девушки-санинструкторы, увидев, что Ольга передвигается от одной воронки к другой, тоже покинули свои укрытия и занялись поиском раненых и оказанием помощи, кому ещё можно было помочь.
Чернова доползла до укрытия, в котором оставила командира.
– Товарищ капитан, среди раненых много тяжёлых. Кого могли, мы с девчонками в одну воронку собрали. Девочки тоже в траншее укрылись.
– О, молодцы! Хвалю! Смотри-ка, Стрекоза, вроде наши! – Ростовцев протянул ей бинокль.
– Что это вы меня так?.. Вовсе я не стрекоза! – принимая бинокль из его рук, пробормотала Ольга. – Точно, товарищ капитан! Наши! – воскликнула она радостно, при этом стуча зубами не то от холода, не то от голода. – Сюда направляются: БМП, уазик и ещё, кажется, одна машина… не вижу толком, какая…
– Подождём! Раньше времени высовываться не будем. Укропы[4] тоже сейчас “Z” и “V” на своих танках лепят, хитрить пытаются…
– Интересно, может, они эти буквы себе решили присвоить? – предположила Ольга.
– Навряд ли! Им тактическое значение этих букв как кость в горле… Просто так дезинформацию вносят и сумятицу во время боя. Это наши знаки! Направления означают, по которым наступают данные группировки войск: “Z” – Харьков, “V” – Славянск, Краматорск, а “O” – резервные войска.
– А я слышала другую версию: “Z” просто значит, что это свои.
– Эти буквы у нас остались со времён учений «Союзная решимость – 2022» в Беларуси. Там “Z” тем войскам на военную технику наносили, которые «Zападное» направление в учениях отрабатывали, а “V” – «Vосточное», – пояснил капитан.
– Так или иначе, а “Z” уже на гражданку перешла. Многие водители на своих машинах пластырь или скотч бумажный наклеивают, а то и прямо белой краской рисуют. У нас в городе на окнах квартир такие знаки теперь есть и на зданиях, на общественном транспорте…
– Растёт патриотизм, Чернова. Это круто! – усаживаясь поудобнее, сказал капитан.
– Надо бы девчат предупредить, чтобы не высовывались, – предложила Ольга.
– Я им уже знак подал, когда ты в бинокль смотрела… Молодец, что о товарищах не забываешь! Наш человек! Сработаемся! – с довольным видом кивнув головой, сказал тихо Ростовцев, по-товарищески хлопнув Ольгу по плечу.
– Ребята вчера рассказывали, что укропы клеёнкой укрываются, чтобы их наши беспилотники не засекли. Говорят, как-то раз обнаружили на мониторе странное движение. Потом сообразили, что это вэсэушники от одной воронки к другой перемещаются, к земле прижимаются, в канавах и воронках прячутся, укрываясь прозрачной клеёнкой. Замирают на время, потом дальше бегут к следующей воронке, – возвращая бинокль, поделилась новостью Ольга.
– Что и сказать, хитрецы! – резонно заметил капитан. – Насчёт обмана они мастаки! Не зря в народе говорят: «Где хохол прошёл, там еврею делать нечего!»
***
Вскоре подошедшая группа бойцов из 1-го Донецкого армейского корпуса вызволила оставшихся в живых санинструкторов, военфельдшеров во главе с капитаном Ростовцевым и раненых бойцов из мёрзлых и снежных траншей и вывезла в расположение российских войск.
Долго ещё потом в медсанбате капитан вспоминал, как он уговаривал санинструктора Чернову уступить ему место в «гнезде»… Раненые слушали и молча улыбались. Они давно уже заметили, как проникновенно, пристально и нежно капитан Ростовцев каждый раз при встрече смотрит на свою Стрекозу. Каждый из бойцов после нескольких месяцев боевых действий начинал чётко понимать, что жить и любить нужно здесь и сейчас, не откладывая до счастливых времён, которые могут не наступить никогда…
– Не иначе как судьба я твоя, Чернова! – как-то, совершенно осмелев, сказал капитан. – Вот задавим этих свинофашистов и отправимся с тобой домой, а там, глядишь, и настоящее гнёздышко совьём. Как ты на это смотришь? – допытывался он.
Ольга поначалу думала, что всё это шутки и боевой офицер пытается так отвлечь её, да и себя, от тяжёлых мыслей, не дающих покоя в моменты короткого затишья. Однако боевые будни, когда каждая минута может стать последней в жизни, по-настоящему сблизили их. И к обоим пришла настоящая любовь…
И имя у капитана Ростовцева было подходящее, как у Ольгиного деда, – Михаил. Но она, сама не зная почему, называла его «солнышком». Хотя это солнышко было почти двухметрового роста, обладало чёрными, красиво выписанными бровями и жгучими карими, библейской формы глазами с тяжёлыми веками и длинными, пушистыми чёрными ресницами. И голос у Ростовцева был далеко не солнечный, а хриплый, сорванный на фронте, ведь капитану приходилось отдавать команды во время частых боёв, чтобы их во что бы то ни стало услышали бойцы на фоне непрерывных выстрелов миномётов, орудий и взрывов снарядов и авиабомб…
Ну как тут не влюбиться хрупкой девушке в могучего, сильного, волевого человека?!
– Вернёмся домой, купим с тобой землю где-нибудь в деревне. Дом построим, хозяйство заведём. Ребятишки наши будут возле дома на полянке играть… А может, в городе осядем, квартира у меня в Подмосковье есть, в городе Жуковском. Там классно! Слышала когда-нибудь про этот город?
– Нет, Мишенька, не слышала. Я же мало ещё на свете прожила, – прижимаясь головой к груди капитана, ответила Ольга. С каждым днём всё крепче прикипала она всей душой к своему командиру.
– Тогда слушай. Мой родной город считается наукоградом, сердцем развития современной авиационной науки и техники. Основная взлётно-посадочная полоса является самой длинной в Европе. Там у нас Международный авиационно-космический салон – знаменитый МАКС – каждые два года проходит. Народу съезжается отовсюду сотни тысяч! Это самое крутое авиашоу в мире. Ни одна страна не смогла ещё превзойти по масштабу наши аэрокосмические выставки на аэродроме Лётно-исследовательского института имени Громова, недалеко от Москвы. Мы со старшим братом несколько раз тоже туда ездили. Всего неделю длится, а в последние три дня можно просто прийти и посмотреть на экспериментальные модели новейших летательных аппаратов и на выступления наших пилотажных групп. Там и «Стрижи», и «Витязи» – гордость России!.. Для простых гостей, как мы с тобой, всё устроено тоже удобно и просто. Если устал, можно и на полянке на траву присесть, кваску, пивка попить, шашлыков поесть. Вообще у нас в городе хорошо жить. Тебе понравится…
– А у тебя родители живы? – спросила Ольга.
– Ну да. Мама работает в школе учителем биологии, отец – тоже военный, на пенсии уже давно. Они в основном на даче живут. Построили просторный деревянный дом. Дачный посёлок в Раменском городском округе шикарный, Кратово называется. Вот родятся у нас дети, будут там с дедушкой и бабушкой летом жить. А воздух дивный, сосны столетние кругом.
– А я мечтаю хирургом стать, – вдруг сказала Ольга. – Родители мои погибли в аварии, когда мне и двух лет не исполнилось. Вырастили меня бабушка с дедушкой, а когда он умер, остались мы с моей бабулей вдвоём. Эта она подсказала мне выбор профессии, всю жизнь сама проработала хирургической медсестрой. И я решила идти по её стопам, вот. Чтобы семейная династия была из медиков.
– Прекрасно! В мединститут поступишь, станешь классным хирургом. Вон как у тебя ловко получается всё.
– Ты знаешь, солнышко, ведь я понимаю, что на войне от моего опыта и квалификации зависит жизнь человека. В экстремальных условиях очень важно поставить правильный диагноз в считаные минуты. И вот что я иногда чувствую… Будто в нужный момент знания ко мне приходят свыше, словно дар от Бога. Словно меня ведёт кто-то, а я всё делаю быстро и, главное, правильно и осознанно, что не ошибаюсь. Это словно чутьё… Миша, любимый! Ты понимаешь, о чём я?
– Да! Понимаю… Я и сейчас горжусь тобой, девочка моя, моя маленькая стрекозка с прозрачными хрупкими крылышками. Как же я счастлив, что ты у меня такая нежная и умная! Обещаю, что буду всю жизнь тебя любить… А я, честно тебе скажу, до учёбы в военном училище страсть как крови боялся. Прямо сразу тошнило меня, и голова кружиться начинала. А потом как-то привык или повзрослел и очерствел, может…
Так проходили их счастливые минуты во время затишья или передислокации. Но передышек между боями становилось всё меньше и меньше. Наши войска перешли в наступление…
Мечтам храброго командира не суждено было сбыться. В феврале 2023-го, в канун Дня защитника Отечества, капитан Михаил Ростовцев вместе с двумя бойцами тактической группы погиб смертью храбрых под Энергодаром.
С того самого дня Ольга осиротела во второй раз.
Плакать она не могла, не было слёз. Словно механически заведённая игрушка, она выполняла свои обязанности и лишь изредка, в минуты отдыха и покоя, радовалась, когда во сне видела среди суеты образов и жутких кровавых картин своего любимого капитана…
Как часто бывает в жизни, что боль утраты открывает глаза на силу чувств именно тогда, когда поздно что-либо исправить. Вот тогда-то и наваливается на человека мучительная тоска, от которой ни наяву не спастись, ни во сне не забыться. И обращается тогда он к Богу, даже если и молитв не знает.
И становится человеку легче от этих простых и искренних слов, и верит он, что слышит его слова Вселенский Разум, видит его страдания и муки Сам Всевышний – Создатель всего живого, и непременно откликнется и пошлёт Свою помощь, а то и неожиданное чудо…
***
Меж тем суровая и метельная зима подходила к концу. Российские военнослужащие взяли под контроль северную часть Берховки. Захват этой точки позволил зайти в тыл украинских сил и отрезать противнику отход из этого населённого пункта и Дубово-Васильевки в Артёмовск. Российские подразделения уже могли пройти вдоль полосы у села Ягодное, чтобы атаковать укронацистов с фланга.
– Ты, Стрекоза, не отчаивайся! Нельзя, понимаешь? – как-то сказал Ольге уважаемый бойцами и почитаемый за отца майор Злобин, которого между собой все называли попросту Иванычем – на гражданский манер.
После гибели капитана Ростовцева Злобин был назначен на должность командира батальонной тактической группы. Прибыл он с Дальнего Востока вместе с молодым пополнением.
Это был среднего роста крепкий и осанистый человек, немногословный и, казалось, в любой момент готовый к рукопашной схватке. Когда-то в молодости, в Уссурийском суворовском военном училище, он был отличным борцом самбо, не уступавшим в спарринге и более мощным спортсменам. Никто не знал, как он это делал, но в самый решающий момент Злобин неожиданно укладывал соперника ловким переворотом на лопатки. Тренер и пацаны каждый раз хвалили его, а он, скромно улыбаясь, отвечал, что ему просто повезло, а вот соперник его – крутой, настоящий самбист!
Время шло, места службы менялись по решению вышестоящего начальства, а Злобин, где бы ни служил, оставался выдержанным, целеустремлённым и надёжным товарищем офицерам, а главное – рядовым бойцам. То ли характер его с первых же минут знакомства так проявлялся, то ли фамилия способствовала, только всюду за ним закреплялся, как в последние годы принято говорить, позывной Майор Зло. И на Кавказе, и в Сирии,и вот теперь здесь, на Украине, откуда родом была его мать, да и все родственники по женской линии, переселенцами прибывшие в село Раздольное, благодатно раскинувшееся вдоль левого берега широкой речки с одноимённым названием. Правда в те годы эта своенравная и полноводная река называлась Суйфун, и водилось в ней много рыбы.
В конце восемнадцатого и в начале двадцатого веков в селении Раздольное квартировал Приморский драгунский полк – одно из самых известных регулярных кавалерийских соединений царской армии на Дальнем Востоке. Здесь же размещались и казармы стрелковой части Уссурийского полка. Так что в семье Злобиных воинская служба была в чести. Начиная от прадеда, все мужчины были военными и честно служили Родине. А что касается кавалерийской славы, то известный промышленник Янковский поставлял сюда выращенных на собственном конезаводе племенных скакунов. В будущем знаменитый красный маршал Будённый тоже начинал воинскую службу драгуном в Раздольном.
Пётр Иванович Злобин сам у родителей попросился в суворовское училище. И военную форму стал носить с десяти лет от роду. На самом же деле майор злостью не отличался, наоборот, он был справедливым и отзывчивым человеком, дорожил своими бойцами, как родными детьми. А тут, помимо пацанов, ещё и девчата-санинструкторы – как же не позаботиться о них, тем более на передовой?..
– Запомните, рот не разевать! Глядеть в оба! Жизнь в военное время как бабочка, в любой момент упорхнуть может, – часто говорил майор.
В начале апреля подразделение майора Злобина в составе российской группировки «Запад» было задействовано под Купянском. Несмотря на непрекращающиеся взрывы и обстрелы, природа оживала. Вновь зазеленели деревья и кустарники, распускались первоцветы, всем своим безмятежным видом напоминавшие людям о любви, красоте и о силе жизни. Выбирая подходящие пути, возвращались с зимовки перелётные птицы, стараясь не угодить в самое пекло устроенного неразумными людьми земного ада.
– Гуси летят! – лёжа в окопе, сказал кто-то из бойцов.
– Интересно, они понимают, что тут опасно? – спросил другой.
– Конечно, понимают! Вон на какой высоте летят! У нас, на даче под Питером, они низко пролетают, не боятся, – поддержал разговор на вид совсем юный низкорослый боец – любимец всего подразделения Колян Спиридонов с позывным Мухач. Прозван так он был за свой малый рост и вес, которые как нельзя лучше помогали в разведке.
– Слышь, Колян, я вот всё тебя спросить хотел: а что твоя кликуха значит? – поинтересовался сидевший неподалёку крепкого вида солдат, недавно прибывший в группу из пополнения, которого все уважительно называли Василием, несмотря на то, что на нашивке левого нагрудного кармана значилось «Васильев И. М.».
– Да так везде боксёров называют в весовой категории до сорока восьми кило. “Light Fly” – это вес мухи, – дружелюбно пояснил Колян.
– Бараний вес! Так у нас в деревне говорят о щупленьких с виду мужиках. Зато вас девки любят. Говорят, с вами весело, ловкие вы с ними, с девками-то, – отозвался кто-то из бойцов. – Мой старший братан, когда узнал, к кому жена от него ушла, пить сильно начал. А мамка его жалела. Разок даже ему потихоньку про соперника прибауткой так и намекнула: «Мелкий дубок, да, видать, весь пошёл в сучок». И пускай, мол, теперь твоя бывшая жинка сама за него и картошку копает, и сено запасает, сама на себе и возит!
Ребята расхохотались.
– Ну да! Так и есть – бараний вес, – тоже засмеялся майор. – В борьбе так же суперлёгких пацанов называют. В боксе-то у вас такие, как ты, в основном, «играют». Это стиль такой своеобразный у мухачей – игра! Бьют по-настоящему они редко…
– Не… Бывает по-всякому, – возразил Колян. – Вот в девяностые Юрий Арбачаков бил, как супертяж-кувалда. Его стилем был тяжёлый нокаут. Все соперники его боялись. Красава! Десятикратный чемпион мира среди профессионалов. В Японии лет пять или больше прожил. Я сам читал про него. Япошки его прям боготворили! В кафешках официанты майки с себя снимали, просили его прямо на этих майках автограф оставить… Двадцать три победы, из них пятнадцать – нокаутом!
– А хоть разок сам-то по печени получал? Проигрывал хоть раз? – спросил кто-то из ребят, лежавших поодаль.
– Кто?.. Он?.. Один раз всего-навсего у него поражение было. Бокс – такой вид спорта, в котором каждый по печени получает и не только. Кстати, он из Кузбасса родом. А щас к нам в Питер приехал жить, вернулся из Японии. Свой клуб собирается у нас открыть. Вот свинорылых отоварим по полной, приеду домой, такой весь в орденах, и в свой клуб приду. Пускай мальцы посмотрят и на моём примере поймут, что тренироваться надо как следует, не волынить…
– Правильно говоришь, рядовой Спиридонов! Так и надо! Поставленную боевую задачу выполнить: добить гадов и вернуться домой живым и здоровым, – похвалил его майор.
– Да, хорошо бы! – отозвался Василий. – А я бы никуда в армейской форме не пошёл. Сразу бы треники старенькие надел и майку. Страсть как треники люблю. Ничего не трёт, не тянет… – простодушно добавил он.
– Не трёт ему! Ты бы ещё побольше хозяйство отрастил на мамкиных щах и картофане, тебе бы и треники начали тереть! – вставил шутку кто-то из бойцов, и все опять расхохотались.
Вдруг сработала рация, и парни притихли.
Через несколько минут майор поставил задачу по обнаружению и ликвидации диверсионно-разведывательной группы противника. Бойцы под прикрытием товарищей ушли на задание…
В районе лесополосы прогремел взрыв, и следом началась ставшая уже обычной за последние месяцы работа российских корректировщиков огня и артиллерии по штурмовым группам противника.
Через несколько часов майор Злобин доложил командованию: «Задание выполнено!» А в российских средствах массовой информации оперативно было отмечено, что уничтожены четыре украинские диверсионно-разведывательные группы на Купянском направлении, сорвана попытка переброски резервов и ротация подразделений ВСУ на передовых позициях. Одна из этих диверсионно-разведывательных групп была как раз на счету бойцов майора.
Так закончился обычный день 10 апреля 2023 года, один из сотен дней специальной военной операции.
***
– Кому расскажи, что такого хряка пацан мелкий вырубил, не поверит ведь никто! – удивлялся и одновременно восхищался ставший лучшим другом питерскому Мухачу деревенский богатырь Василий.
– Как наш президент сказал, питерские улицы – лучшие учителя и воспитатели: «Если драка неизбежна, бей первым!» – негромко ответил Мухач. – А рассказывать никому и не надо.
– Да уж! Время такое наступило, когда многие вранью верят, а правде – нет. Вот я всё думаю: хрен знает что ведь в интернете выкладывают! Явно же, что почти всё – подстава! Что… как это, ну… сфабриковано всё!
– Типа фейк? – подсказал парнишка, прибывший с недавним пополнением.
– Да! А народ порой верит! – не унимался Василий.
– Я в таких случаях вспоминаю, как наш министр Лавров сказал… умнейший человек, кстати. Языками иностранными свободно владеет, хрен его какой переводчик обманет! – поддержал беседу боец, который редко рассуждал с товарищами, больше молчал. – Помните, как он сказал однажды? «Дебилы, б…!»
– О! Неужто сам младший сержант Батяев заговорил?! – рассмеялся Мухач. – А я думал, ты вовсе разговаривать не умеешь, а только укропов хреначить, как мультяшный Кунг-фу Панда!
– Бывает, что и поговорить охота! – смущённо ответил Батяев, поправляя бронежилет.
– А про враньё и всякие такие фальшивые новости я тоже много думаю, – присаживаясь на деревянный ящик, сказал майор. – Я даже с товарищем на этот счёт разговаривал пару раз. А он политолог, грамотно мыслит и рассуждает. Он сам так объясняет, что не только времена изменились, изменился сам человек, технологии, к примеру, вон как шагнули вперёд. Если в прошлом какую-то информацию, будь то правда или ложь, удавалось скрывать при необходимости, то в настоящее время, когда у каждого школьника телефон с камерой, скрыть стало почти невозможным. Хотя он говорит, что такой огромный объём общего информационного потока приводит
к быстрому забыванию и вскрытых фейков, и правды. Люди в основной своей массе не запоминают надолго информацию. Чаще всего память у них бывает кратковременной. Может быть, не могут столько всего в голове держать, а может, не хотят головы этим забивать? Своих-то проблем у каждого, считай, выше крыши!
– Ну уж не знаю! Я если что-то жуткое увижу, потом об этом долго вспоминаю и думаю. Просто равнодушия стало много щас. Так я считаю… – сказал задумчиво Василий.
– Бывает! Правильно говорит. Я, к примеру, в школе по литературе стишок наизусть выучу и расскажу без запинки, а на следующий день – ничего не помню! – отозвался кто-то из парней.
– Классно! Натворил чего-нибудь и успешно забыл, прямо, как мой батёк с похмелья, – поддержал разговор Василий. – Где был? Кого бил? – «Не помню!» – говорит, и всё! Кратковременная, значит, память у него, а мамка думает, что самогонку жрёт без меры!
Бойцы захохотали над искренними словами Василия.
– Вообще мир сильно изменился! Безнаказанность лжесвидетелей тоже процветает, – подметил и майор.
– Точно! Договорятся укропы или их «партнёры», слепят видос фейковый, шарахнут его по всему интернету и начинают трындеть на каждом углу изо всех чайников, народ и верит. Ещё и ущерб требуют возместить или вообще мировой скандал раздуть! – добавил молчун Батяев.
– Это точно! Вот, помнится, видео, как его уж звать-то… а, Колина Пауэлла… с пробиркой было. Потом весь Ирак разгромили под ноль почти. А в Ливии америкосы бомбили наземные объекты вместо закрытия неба. Тоже потом крупнейший очаг напряжённости, – рассуждал майор Злобин вслух.
Бойцы слушали его внимательно, многие из них и не знали таких фактов. Непростую тему затронул боец Василий, простой деревенский парень, которых тысячи тысяч в России.
– А помните, как америкосы из Афгана удирали? У меня батёк там служил, рассказывал кое-что: американцы моджахедам оружие поставляли тайно, наркотики оттуда вывозили, мафиози хреновы! – сказал младший сержант Батяев, подсев к товарищам поближе.
– Наши советские парни за их простой народ воевали, против рабства. А Америка мафию их поддерживала. В шестидесятые годы там в городах всё по-другому было: женщины тряпками лицо не заматывали, ходили, как везде, – и в джинсах, и в юбочках выше колена… А как наши войска ушли тридцать лет назад, началось! За эти годы всё будто в средневековье вернулось, – заметил майор.
– Это нам кажется, что это плохо, а у них обычаи такие. Там свои законы. У нас вот тоже мусульманки по городу в национальных одеждах ходят. Кто-то может посчитать, что, мол, «курица не птица, баба не человек!», а они этим дорожат, с достоинством идут, гордо. Так что насаждать другим народам свои законы и правила не надо, сами разберутся. Любого человека уважать надо, если хочешь, чтобы тебя уважали. Унижать человека за его веру или внешние отличия нельзя! Тупо просто! – сверкнув в сторону глазами, сказал Мухач.
– Так в Афгане народ, типа, сам такой путь выбрал. Теперь уж что об этом говорить? Может, им так и правда нравится? – предположил рассудительный Батяев. – А когда по телевизору в «Новостях» показывали бегство америкосов оттуда… Сколько местных бежало за самолётами, за шасси хватались. Стукачи и предатели родного народа! Понимали, что недолго им осталось на родной земле жить, там ведь закон суровый. Кровная месть, как у нас на Кавказе. Вот и у этих укропов, клоунов и бандеровцев, такая же участь, я уверен! – решительно сказал он. – Тоже за поездами и самолётами вслед бежать будут…
– Да уж! Ложь – дело неблагодарное! От вранья становится только хуже. В результате непонимание обычаев и истории афганского народа – что советскими, что американскими стратегами – привело к разрушениям в этой стране. Получается, что ни одна из предлагаемых моделей: ни социализм от Советского Союза, ни «демократия» от Америки не могут быть устойчивыми в исламизированной племенной среде с глубокими традициями, скажу я вам просто, как политинформатор тех лет, – пояснил майор. –Аналогичные ошибки мы с вами сейчас наблюдаем и на Украине, где силы сопротивления представляют собой сложное гибридное образование, сливающееся с сельской, городской и индустриальной средой и при этом демонстрирующее пусть и топорную, но значительную активность в информационном пространстве. Особенно при соответствующей раскрутке западными медиа.
– Вот, товарищ майор, ну вы и голова! Прям как наш историк в школе! Тот тоже, бывало, как заведёт про политику, аж в сон клонить начинало! – восхищённо сказал Василий, почёсывая лоб.
Бойцы вместе с майором снова рассмеялись. Уж очень непосредственным был этот Василий! При всём своём медвежьем телосложении добрый и незлобивый к товарищам. А шутка на войне – лучшее лекарство от стресса и нервов. Проверенный факт. Русский воин любит пошутить в минуты отдыха, такая уж душа у него!..
– Что-то наша Стрекоза совсем про нас забыла. Вчера видал, как она раненого волокла. Упорная дивчина! – взяв бинокль, сказал младший сержант.
Он старался рассмотреть в дыму и пыли санинструктора Чернову, помогавшую другим военфельдшерам грузить раненых для отправки в медсанчасть на Большую землю.
– Да и сёдня вон сколько намолотили! Жалко пацанов, знали ведь, что там могло быть заминировано, всё равно пошли! Опасные эти мины противопехотные – «Лепесток», советские ещё. На Украине такого добра миллионы штук! Я читал про это как-то в интернете. Вообще они запрещённые, Украина тоже ведь договор подписала в конце девяностых.
– Что за договор? – спросил кто-то из бойцов сонным голосом.
– По запрещению противопехотных мин ненаправленного действия и ликвидацию минных полей. Вроде бы они говорили, что оставили совсем немного, самую малость – для обучения разминированию. Но им разве можно верить? Нацистам верить нельзя! А щас вот они этими игрушками с помощью реактивных снарядов РСЗО из «Ураганов» шмаляют и поля минируют, – пояснил
Мухач.
– Умный ты, Колян! Тебе бы в институт какой, а ты тут! – похвалил Батяев боевого товарища.
– Успеем и в институт, – улыбнувшись, ответил тот и добавил: – А вот и Стрекоза наша летит…
Из взрытой и искорёженной взрывами лесополосы, неуклюже прижимая к груди левую руку, бежала санинструктор Ольга Чернова, выполнившая свою задачу по спасению и погрузке раненых. Немного замкнутая, но всегда доброжелательная и спокойная, она стала для бойцов за эти непростые месяцы совместной службы не то ангелом-хранителем, не то талисманом. А для кого-то и сестрёнкой, за которую каждый по-братски мог любому башку открутить.
– Ну наконец! Чего так долго? – накинулись на девушку с вопросами бойцы. Но видя, как она, измученная и обессилевшая, прижимает левую руку, поняли: что-то не так. – Ты ранена? – всполошились парни.
– Почему с машиной в санчасть не поехала? – спросил строго майор Злобин.
– Да пустяки! Я сама справлюсь. Там и так была полна машина, под завязку, – пытаясь снять куртку и бронежилет, ответила она, переводя дух.
– Ни хрена себе! Стрекоза, да тебе крылышки чуть не оторвало! – воскликнул Василий, помогая Ольге снять бронежилет «Ратник».
– Что там? – спросила она, фиксируя повреждённую руку.
– Четыре дырки, а в них осколки… – ответил Мухач.
– Не боись, сестрёнка, мы тебе новенький броник справим, а этот на память себе оставишь, – успокоил её Батяев.
– Как же ты так, Стрекоза, а? – спросил майор.
– Мы ребят пока выносили, под обстрел из 152-миллиметровых гаубиц попали. Ну, я побежала к окопу, сзади как жахнуло, удар в спину, и меня бросило на дно окопа. Там ударилась плечом о какую-то балку. И вот результат – растяжение. Я чувствую, перелома нет, – скороговоркой протараторила Ольга, ещё не окончательно пришедшая в себя.
– Везучая ты, Стрекоза! Бог тебя любит! – добавил майор, рассматривая на просвет бронежилет. – Аккурат позвоночник и лёгкие прошило бы…
Через несколько дней майор Злобин сообщил бойцам, что за проявленный героизм и самоотверженность, спасение с поля боя единовременно одиннадцати тяжелораненых бойцов спецназа санинструктор, ефрейтор медицинской службы Ольга Чернова представлена к государственной награде – медали «За спасение погибавших».
Это была достойная награда!
Была и другая, совсем неожиданная награда для Ольги, самая дорогая и радостная, посланная ей Высшими Силами…
До окончания контракта Стрекозы оставались ещё долгие и одновременно короткие две недели. Специальная военная операция по демилитаризации и денацификации Украины продолжалась…
***
– Девушка, проснитесь! – услышала Ольга сквозь сон. – У вас всё хорошо? – спросил женский голос.
Ольга открыла глаза. В сумерках ночи, при свете полной луны, отражавшейся мерцающими волнами в глади реки, напротив неё стояла приятного вида молодая женщина с ребёнком лет пяти.
– Да, спасибо! Всё хорошо. Заснула вот, – улыбнувшись, сказала Ольга, пытаясь припомнить только что привидевшийся сон.
– Ой, ну отлично! А мы здесь палатку недалеко поставили, решили на природе отдохнуть. Вот, наш сынок речку посмотреть захотел, и мы на вас наткнулись. Мы так перепугались! Если хотите, пойдёмте к костру. У нас шашлыки и картошка есть. Муж тоже будет вам рад.
– Ну что вы! Я домой пойду. Мне недалеко тут, километра два всего.
– Да мы вас подвезём, если что. Пойдёмте! И вот Славик вас приглашает. Да, Славик, приглашаешь?
– Приглашаю. Пойдёмте с нами. Я никогда ещё человека не находил, – предложил мальчик, явно гордясь собой.
– Ну хорошо… Домой успею. Раз Славик меня нашёл и приглашает к костру, я принимаю приглашение. – Ольга обула берцы, взяла рюкзак и пошла за женщиной с мальчуганом.
– Меня Таня зовут. Мы тут неподалёку дачу строим. Но жить там пока ещё негде, вот мы и придумали летом в тёплые дни с палаткой возле речки ночевать. Романтика! А утром поедем на участок. Не всё ведь работать и работать. Отдыхать тоже нужно уметь.
– Это правильно. А я Ольга. Недавно мы с другом мечтали дачу или домик в деревне построить…
– Домик в деревне – мечта многих сейчас. Люди устают от шума города и от суеты… – согласилась Таня. – Человеку нужны покой и тишина. Я лично вообще не представляю: как можно всю жизнь в городе прожить? Тоска!
Таня понравилась Ольге простотой в общении, ласковым и спокойным тоном разговора с сынишкой, словно он взрослый. Чувствовались в ней доброжелательность и искренность.
Девушки подошли к костру, на котором уже вовсю кипел закопчённый походный чайник.
– Костя, ты где? Иди сюда, у нас гости! – позвала Татьяна.
Из большой и крепкой палатки будто выкатился упитанный и лысый мужчина неопределённого возраста, показавшийся Ольге знакомым.
– О! Так я тебя знаю! Ты ефрейтор Чернова, так? Какими судьбами? Ты у нас в танковой дивизии санинструктором служила.
– И правда! Старший лейтенант Стрельцов, правильно? – спросила Ольга.
– Был старший лейтенант, а теперь бери выше – капитан! – похвастался старый знакомый. – Да, а ты изменилась! Окрепла… Чуть не сказал «возмужала», – ухмыльнулся Стрельцов как-то ехидно, что не ускользнуло от его жены.
– Костя! Ну что ты такое девушке говоришь?! – осекла его Татьяна.
– Это не девушка, это мой бывший сослуживец ефрейтор Чернова. Она не ты, всё правильно понимает, так ведь, товарищ ефрейтор? – добавил он, подмигнув Ольге. – Вот что с нами время делает! – добавил он. – Откуда же ты тут?.. Слышал, по контракту на СВО уехала. Ну и как там?
– Там жарко! – ответила Ольга, вдруг вспомнив, как одна из её приятельниц по службе в дивизии жаловалась на этого старшего лейтенанта, на его похотливые приставания и наглые выходки. Настроение у девушки испортилось. – Вы расскажите лучше: как там, в дивизии, дела?
– А что рассказывать? Вышестоящее руководство провело ротацию. Начальство сменилось. Вот, мне погоны пришлось менять, – самодовольно сказал капитан Стрельцов. – Живём потихоньку. На рожон не лезем, ну и зад, кому не положено, не подставляем… – засмеялся он своей шутке.
– Понятно! А кому положено, значит, подставляете? Тихо, значит, сидите. Работу работаете, службу служите? – спросила Ольга, немного рассердившись на свои эмоции и несдержанность.
– Служим, работаем… Детей растим, дачу вот с супругой строим, – сделав вид, что не расслышал сказанное Ольгой, ответил капитан. – Слава богу, с новым руководством намного проще стало. Понимающее руководство теперь в дивизии. С таким можно договориться…
– А куда же… – сделав паузу, Ольга уж было передумала спрашивать, но Стрельцов, поняв недосказанный вопрос, ответил:
– А полковник Чуркин на СВО теперь. Он всё нервничал, что пока он комдив, генерал-майора получить не сможет, вот и решился его вопрос. Надеюсь, в скором времени услышим о новом генерал-майоре… Говорят, укропов мало остаётся. Всё больше со стран НАТО головорезы воюют. Правда, или как?.. Скоро бледнолицых в Укропии совсем не останется. Недавно друг-хохол анекдот рассказал: «В Киеве в метро едет негр и читает газету на украинском языке. Рядом стоит здоровый такой борец за чистоту нации. “Може, ти хочеш сказати, що ти розумiєш, що тут написано?” – “Звісно, розумiю”. – “Може, ти хочеш сказати, що ти українець?” – “Ну, а хто ж?” – “А хто ж я тодi такий?!” – Негр, спокойно: “А біс тебе знає. Або жид, або москаль”».
Капитан громко, по-бабьи, расхохотался, не дожидаясь реакции слушателей.
– Скоро там всякой масти бесенята будут бегать и на их местной мове гутарить. Нечего нам там делать! Сами себя изничтожат. Я так считаю. За что нам там кровь проливать? За их баб, на которых метку ставить негде? Да и нашим двустволкам туда бы незачем лезть. Похоже, некоторым нашим тёлкам дома приключений мало, они туда и ломанулись…
– Ясно! Ну ладно, пойду я домой, – сказала Ольга, почувствовав непреодолимую тошноту и дрожь в теле. – А то совсем уже ночь наступила.
– Да ладно тебе, оставайся! У нас и запасной спальник есть. Щас шашлык пожарим. Тань, давай сюда гитару, собирай чего там перекусить пока, – проявляя видимую доброжелательность и гостеприимство, засуетился капитан.
Татьяна отвела сына в палатку и принесла пакет с овощами, хлебом, колбасой…
Ольга, справившись с накатившими на неё ощущениями неприязни к бывшему сослуживцу, решила, что, действительно, зачем рисковать – ночью через дачи одной до города идти?.. Пожалуй, лучше остаться до рассвета. Тем более что рядом случайно оказались знакомые люди…
Уже далеко за полночь, поужинав на славу вкусным шашлыком и выпив квасу, послушав Ольгины песни под гитару, доброжелательные Стрельцовы выдали гостье спальный мешок, а сами отправились спать в палатку.
Ольга, укрывшись курткой, легла возле догоравшего костра. Сон никак не шёл. Может, потому что поспала вечером у реки, а может быть, от разговоров и воспоминаний. Она лежала тихо, свернувшись калачиком, и смотрела на еле тлеющие огоньки костра.
Вдруг сзади послышались шаги. Кто-то резко обхватил девушку одной рукой, а второй зажал рот и, с лёгкостью приподняв её тело, как игрушку, попытался снять с неё брюки, навалившись всем телом. Ольга от неожиданности на мгновение растерялась. А потом вдруг со всей силы ударила затылком по лицу нападавшего. Затем резко вывернулась из-под него. Тут же применила приём самозащиты и ногой в грудь вырубила насильника.
Всё это происходило в доли минуты. Связав похотливому капитану Стрельцову руки за спиной оказавшимся поблизости целлофановым пакетом, она пнула его по жирному заду и, взяв свой рюкзак, шагнула в темноту ночи…
Пройдя несколько метров, девушка почувствовала сильную боль внизу живота. Она села на колени и уткнулась головой в траву. Известный и многократно проверенный бабушкин приём – «глубокий вдох-выдох», как в случае панической атаки, вскоре облегчил её состояние. Оля легла на спину и горько заплакала.
В этот момент в животе волной прошли два сильных толчка… Она положила руки на живот и, нежно погладив его, прошептала ласково: «Не бойся, радость моя, никто тебя не обидит! Мы справимся! Мы сильные!»
***
…Спустя месяц к пятиэтажному дому, в котором жила Ольга Чернова, подъехала дорогая белая иномарка с латинской буквой “L” на капоте.
Из машины вышел бравый седовласый мужчина лет шестидесяти и помог выйти интересной даме, выглядевшей явно моложе своего настоящего возраста, который всё же выдавала грустинка в глазах.
Бабушка Валя и Зинаида Петровна, как обычно, коротавшие дни на скамейке возле подъезда, с любопытством разглядывали машину с московскими номерами и приехавшую в ней пару.
– Здравствуйте! Вы, наверное, всех жильцов в этом доме знаете. Не подскажете, в каком подъезде проживает Ольга Чернова, она медицинский работник? – вежливо обратился к старушкам мужчина.
– А с какой целью интересуетесь? – в свою очередь спросила Валентина Ивановна.
– Она с нашим покойным сыном на Украине служила…
– Пойдёмте в дом! – сразу всё поняв, предложила баба Валя.
…Так у Ольги появились добрые и заботливые родители, которые с трепетом стали ожидать появления на свет своего единственного внука – возможного продолжателя военной династии Ростовцевых…
Как много порой выпадает одному человеку на хрупкие плечи страданий и бед, потерь и боли! Но в этом и заключается замысел Бога. Все эти испытания, все события, которые с ним происходят, и люди, которые встречаются на его жизненном пути, – всё это уроки Судьбы.
И если человек достойно справляется с каждым из этих уроков, он поднимается на ступень выше в своём духовном развитии, становится мудрее помыслами и сильнее духом. Ибо претерпевший, выстоявший под тяжестью испытаний, спасётся сам и спасёт других!
И часто в награду Всевышний дарует таким мужественным и сильным духом людям самое заветное чувство – настоящую, чистую Любовь, которая светит словно путеводная звезда, наполняя жизнь особенной радостью и особенным смыслом. Ведь, как известно, человек не должен быть в одиночестве…
8.08.2023
Санкт-Петербург
[1] Документ, служащий основанием для того, чтобы гражданина или военнослужащего рассмотрели на вакантную воинскую должность.
[2] Американский переносной противотанковый ракетный комплекс.
[3] Распространённое сокращённое название артиллерии.
[4] Ироническое наименование бойцов ВСУ и жителей Украины на стороне нацистов. Существует националистическая партия «УКРОП» («Украинское объединение патриотов»).
