корреспонденту «Комсомольской правды»
Марине Райкиной, опубликованное 16 августа 2024 г.
Надежда Колышкина, в прошлом редактор исторической литературы, автор книг на мифологические темы, не любит говорить о себе, погружая собеседника в немыслимый водоворот исторических и философских тем, загадок, гипотез, открытий. И тем не менее мы беседуем с Надеждой Ивановной, пытаясь выяснить, как рождались мифы древних и как с их помощью можно понять современность.
Из досье «МК»: Надежда Колышкина – член Союза писателей России, член ИСП, лауреат международных и региональных конкурсов, интерпретатор мировой мифологии, автор серии «Споры богов». Мифологические сюжеты присутствуют практически во всех книгах Колышкиной, удачно вплетаясь в реалии современной жизни.
– Надежда Ивановна, что для вас мифы?
– Миф – это общечеловеческий код, данный нам в сказаниях, легендах. Углубившись в мифологию, умеющий мыслить поймёт, что там не только о «богах» и их приключениях, – в мифе закодированы тайны бытия, возможно, это глубинный код мироздания. В мифологических сюжетах я вижу отголоски той цивилизации, которая, безусловно, была до нас, знала больше нас и, всё познав, погибла. Мы можем извлечь уроки из горького опыта далёких предков. Впрочем, если не извлекаем из своего опыта, чтó нам до каких-то сказочек и легенд!
– Есть статистика: сколько мифов было создано за историю человечества?
– Думаю, не сосчитать. Близкая нам греко-римская мифология – лишь маленькая часть той, назовём её «допотопной», истории. Греко-римский корпус мифа кажется нам наиболее значимым и полным, поскольку мы, хоть и боковые, но наследники её.
– Полнее чем египетский, восточный?
– Египетский миф старше, поэтому ещё более непонятный. Мифология народов Нила охватывает разные периоды, но нас она привлекает скорее сказочными образами «зверобогов», нежели скучными назиданиями. Не умея расшифровать миф, мы зачастую используем его сугубо утилитарно. Взять хотя бы сына Исиды и Осириса, Соколёнка Гора. Глаз Гора-Дитя, срисованный с древних стел, прекрасно смотрится ныне с рекламных баннеров косметологических клиник, как бы обещая вечную молодость и красоту.
– С какого периода вы исчисляете появление мифов?
– Периодизация истории, даже писаной, вообще вещь сомнительная, а погружение в мир мифа уносит нас в так называемые незапамятные времена, от которых мало что осталось, и находки зачастую трактуются еще фантастичнее, чем предлагает сам миф. Недавно откопанные «шумерские таблички» опровергают многие устоявшиеся представления о древности народов и их происхождении. Куда, к примеру, помещать шумеров с их собственным мифом о Потопе? Не на планету же Нибиру, к «отцам неба» анунакам, даровавшим землянам науки, ремёсла, а то и саму жизнь. Не уподобляясь Захарию Ситчину, который смело выстраивает историю человечества, полагаясь на мифологию и не всегда достоверный артефакт, я всё-таки склонна верить, что цивилизации существуют на земле не жалкие 20–30 тысяч лет, а где-то двести – триста… если не миллионы лет. Поэтому тщета полная – искать обсидиановые ножи, скребки, чашки, чтобы по этим случайно уцелевшим предметам и наскальным рисункам судить, из праха ли земного мы созданы или рождены в лаборатории более умных «пришельцев».
– Это ерунда? Заблуждение?
– Не ерунда: и художники были, и техника, нам неведомая, была, но дошедшие до нас артефакты – не более чем случайно уцелевшие осколки былых цивилизаций. Так, черепок с минойским рисунком может оказаться частью горшка, слепленного руками самой Афины Паллады. Так же и миф – это остаток, обломок чётко выстроенных представлений о вселенной, о человеке, о боге.
– К Афине Палладе я хотела бы ещё вернуться, но прежде хочу спросить: мифы имеют под собой хоть какую-то реальную основу или они – фантазия, талантливо написанное сочинение, поддерживаемое и развиваемое на протяжении веков?
– Знаете, писаная история допускает искажения, тогда как в устной традиции жрецу могли голову снести, если «переврёт» хоть строчку. Устная традиция очень сурова к носителям её. Так, пытаются быть честными даже современные «наследники» древних культур. Те, кого мы называем «инки», упорно твердят, что пирамиды были построены до них, а жители острова Пасхи честно признаются, что истуканов устанавливали «пришельцы из-за моря».
– В таком случае у вас, как специалиста по мифам, есть ответ на вопрос: откуда это всё взялось?
– Да не такой уж я специалист! Просто миф удивительным образом сочетается с реальностью, проявляя неясное, как в истории, так и в жизни. Скажем, все знают миф об Икаре: сын Гелиоса, бога солнца, упросил отца дать на время своё транспортное средство, – согласитесь, знакомый житейский сюжет! – и, увы, не справившись с управлением, спалил планету. В результате из зодиакального круга выпал один сектор – знак Змеедержца. Астрономия и астрология веками не признавали друг друга, но тут вдруг сошлись. Оказывается, некогда произошла небесная катастрофа, изменившая многое на нашей планете. Так что те цивилизации, которые мы пробуем найти по черепкам и пещерным рисункам, возможно, смыло не Потопом, а Солнечным ветром. А сколько вековечных тайн хранят свитки Тибета, сколько их сгорело в Александрийской библиотеке? И это «пропавшее знание» не может не будоражить ищущие умы. Даже Сталин посылал учёных в Гиперборею, то есть страну, что за Северным ветром, Бореем. Вспомним известную экспедицию Бокия на Кольский полуостров. Что они искали среди камней, мхов и лишайников? Думаю, отнюдь не залежи руд. И почему всех так завораживает Полярная звезда? Сириус-то ярче! Но в Ведах сказано, что боги жили под Полярной звездой, и день богов был равен полугоду, когда не заходило Солнце.
Меня часто называют «интерпретатором мифа», но это неверно. Миф не поддаётся интерпретации. Мифологический сюжет может открыться или останется куцей, зачастую бессмысленной сказкой, сколько над ним ни размышляй. На мой взгляд, первые и последние удачные интерпретаторы – это Софокл, Эсхил и Еврипид. Даже склонные к авантюризму современные режиссёры опасаются играть с мифологией, при этом безбожно препарируя классиков, включая Достоевского, текст которого допускает трактовку, но отвергает убогие переписывания.
– Здесь, как я понимаю, камушек в театральный огород, и я даже знаю, кого из режиссёров вы имеете в виду.
– О нет! Намек на «переписанных» Константином Богомоловым «Бесов», как говорится, совсем из другой оперы. Театральные опыты Богомолова, его трактовка известных произведений – это попытки в «тысячах тонн словесной руды» отыскать те смыслы, которые волнуют его как мыслителя… да-да, очень глубокого мыслителя и требовательного к себе и другим художника. Более того, Константин Юрьевич столь великодушен и смел, что, не боясь поругания, пытается разбудить «дремлющие умы наших современников» хотя бы путём эпатажа. Я, например, не столь снисходительна к человеческой глупости. Мой девиз: “Sapienty sat” – умный поймёт. А не поймёт – это его проблемы.
– Вернёмся к Великим из мировой мифологии. У вас есть любимый персонаж мифа?
– Тут я не оригинальна. Простая, как остриё клинка, дочь Зевса – Афина, ставшая Девой-Воительницей. Пожалуй, самый нелепый мифологический сюжет – это рождение Афины из головы Зевса. Но у Девы была мать, богиня мудрости Метида. Куда же она подевалась? Всё началось с того, что Зевс стал главным Олимпийским богом, свергнув Крона, своего отца. Тут же по Олимпу поползли слухи, что, добившись власти путём свержения отца, Зевс запустил дурную бесконечность, а значит, и ему уготована участь пасть от руки сына. Жена его, Метида, как раз ждала Афину. Зевс ничего лучше не придумал, как проглотить любимую супругу. Недоношенный плод, который оказался девочкой, а значит, не представлял никакой угрозы, Зевс донашивал в собственной голове, как в инкубаторе.
– Какие же боги кровожадные и коварные. А ещё боги…
– Да, они всё время кого-то или что-то глотали, убивали, оживляли, оплодотворяли совершенно непригодные к случке предметы. В результате рождались иной раз – химеры, иной раз – образы немыслимой красы. Так, богиня любви Афродита родилась из крови (семени) оскоплённого Кроном Урана и вод Океана. Посему и известна нам как Пенорождённая. Одним словом – боги экспериментировали, однако немного «не довели» эксперимент! Что касается Афины и её странного рождения, то тут напрашиваются странные параллели. А что мы знаем о существовании древних технологий и методик? В наших северных сказах есть сведения, что недоношенных детей (вполне земных) доращивали в тесте, задвинув квашню в остывающую печь, где младенец не сгорит, не станет начинкой для пирога, а будет дозревать, как в утробе матери. И нет ли здесь отсылки к сказкам, где Баба-яга задвигает на лопате младенца в печку? Может, и не злодейка она, эта бабка-ёжка, а вполне грамотная по тем временам бабка-повитуха?
Но одно дело – печь, а другое дело – голова, вместилище помыслов и дум. В случае с Афиной это вполне мог быть очередной «проект» Зевса. Дочь свою, Афину, Зевс замыслил Девой-Воительницей и воспитал таковой, присвоив ей титул богини Справедливой войны. По другому мифу дочь Зевса стала Афиной Палладой в честь некой своей подружки, которую звали Паллада (с намёком, что Воительница мужчин вообще не любила). Версия подкреплялась тем, что Афина была бездетна и в каких-либо любовных интрижках, так свойственных богам, замечена не была. По другой версии у неё был друг детства, великан Паллант, добродушный и диковатый, который учил её рукопашному бою, а она его – чтению и письму. Именно этого великана Афина нечаянно убила, спасая Вакха. А когда осознала, что друг погиб от её руки, с решительностью воина натянула на себя остывающую кожу, чтобы слиться с Паллантом воедино. Брат Афины, Гефест, завершил процесс соединения над пламенем горна, дело освятили тайными обрядами, после чего Дева-Воительница стала и мужчиной и женщиной в одном теле. Так что странные методики по изменению пола, возможно, восходят к незапамятным временам.
– Получается, что уже тогда, когда гибли одни и нарождались другие цивилизации, существовало понятие андрогинности, трансгендерства.
– Больная очень тема. В животном мире, к коему принадлежит человек, заложено, как разделение полов, так и видовая несовместимость. Только лошадь и осёл могут спариться, в результате чего получится мул, но мул не даст потомства, с кем его ни скрещивай. Возьму на себя смелость высказать догадку, что грехопадение Евы как-то с этими запретами связано… Зададимся вопросом – почему так много в мифологии змеехвостых богов? Напрашивается ответ – да потому что описываются времена, когда Землю заселяли преимущественно земноводные и появление в доме (саду) Змея не было редкостью. Но если Змей появился в Райском саду с целью испытать человека, то почему испытание идет через соблазн пищей, а не более традиционным способом? И почему искусу подвергается именно женщина? Допустим, что в незапамятные времена, когда не было еще строгого видового разграничения, женщин понуждали к соитию представители более сильных (в физическом смысле) групп животных. В результате появлялись химеры, коих, кстати, также полно в мировой мифологии. Порочная традиция была прекращена – как запретом межвидового скрещивания, так и строгими моральными нормами. Мы вряд ли узнаем, кем, как и когда были наложены эти непреложные запреты, подкреплённые моралью и страхом божественной кары. Будем считать, что это и есть Божественный запрет. Однако легенда о нечистом чреве и изначальной порочности женщины, увы, слишком живуча. Впрочем, это всего лишь мои фантазии, навеянные мифологией.
– А что касается русских сказок, есть какая-то связь с мировыми мифами?
– Безусловно, есть, но наш русский пантеон, увы, плохо структурирован. Возможно, был когда-то строг, понятен и востребован народом, но рухнул под напором новой веры. Кроме того, бесконечные потоки миграций, смешение народов, языков, рас не способствуют сохранению устойчивой традиции. Этнос, конечно, остался, и русский народный характер, его привычки, склонности, странности легко угадываются в героях сказок. Слава богу, мы избежали участи неандертальцев, которых наши дальние родственники истребили практически поголовно. Мирные неандертальцы ведать не ведали, что живут в Европе, названной так в честь любовницы Зевса. Эти добродушные увальни, с мозгом покрупнее, чем у homo sapiens, вероятно, имели свои привычки, традиции, возможно, верования, никого не боялись, ни на кого не нападали, поскольку нрав имели покладистый и драк не любили. А тут явились откуда-то из-за моря вёрткие и хитрые пришельцы, озверевшие в длительных походах и непрерывных войнах. И где теперь эти неандертальцы? Правда, наука доказала, что у европейцев и русских обнаруживаются четыре процента неандертальской крови. Не гнушались, значит, всё-таки контактов в мирной жизни.
– Но сегодня мифы – это не прошлое, а инструмент настоящего. Достаточно посмотреть, как сегодня штампуются мифы относительно тех или иных событий далёкой или недалёкой истории. Легко ли творить миф?
– В принципе, миф легко построить, и даже пиарщики в этом поднаторели – была бы пара-тройка правдоподобных историй и, разумеется, финансирование. А вот чтобы опровергнуть, надо постараться. Бремя доказательств, «что ты не верблюд», всегда ложится на оболганного. И таких примеров мы знаем сотни, если не тысячи. Но не будем о грустном. Наш мир – не фреска, а лоскутное одеяло. Все лоскутки соединены, но каждый – обрывок своей картинки, цельной картины не получится, сколько ни всматривайся.
– Мы живём в одно время – первая четверть XXI века. Вопрос: для вас миф является ключом к пониманию современности? Какой вывод вы делаете для себя?
– Вывод один, и весьма неутешительный, – мы ходим по кругу. Даже не по спирали, а по кольцу, которое при этом истончается. С упорством маньяка приближаем нашу цивилизацию к гибели, а причиной тому – в который раз не выученный урок. За примерами далеко ходить не надо: Украина и то, что там происходит, – вконец истоптанные грабли. Боевой гопак на граблях.
– Вам, с вашими знаниями, проще понимать происходящее?
– С одной стороны, проще, а с другой… Миф своей всеохватностью как бы заставляет смотреть несколько отстранённо, не сосредотачиваясь на сиюминутном, преходящем, и с этих позиций виднее будущее. Я не пророк, но названия некоторых моих книг становятся пророческими.
Начало века, ещё нет никакой конфронтации с Западом, я регулярно бываю в Европе, в Англии, в Одессе, где меня любят и ждут, но у меня пишется книга с загадочным названием «Европа, ау!». 2013 год, в Москве выходит книга «Пир вместо войны», в 2017-м почти в шутку пишется одноимённая пьеса, а в следующем году пьеса уже переведена на английский и поставлена Лондонским театром ArtVic. Англичане смеются шуткам моих героев, никто и не думает про войну. Проекция пира в чертогах Зевса очень хорошо ложится на развесёлую, но слегка тревожную жизнь Лондона. А разве в Москве не длится бесконечный пир? Пируйте, господа, пируйте! Авось похмелье не будет слишком тяжким. Правда, бог с именем Авось в мифах не значится, зато присутствует в афише мюзикла, и мы в него свято верим. Увы нам, увы!
