Родилась в 1963 году в Сибири (г. Томск). В 1977-м переехала с родителями в Москву и получила в МГУ высшее образование по специальности «Правоведение».
Татьяна Геннадьевна – писатель, публицист, автор 13 книг, основатель и тренер писательских коучингов «Потоки», главный редактор альманаха «ПОТОК ДУХА», участник сборников, журналов, антологий и альманахов в России и за рубежом.
Лауреат российских и международных литературных конкурсов, академик Международной академии российской литературы и искусства, награждена Международной академией российской словесности медалью Л. Н. Толстого, нагрудным знаком «Серебряное перо России – 2024», а также различными грамотами и благодарственными письмами.
О душе замолвите словечко!
Кто знает, где душа человека? Мало кто изъяснит это. Но все знают, как она болит. Человечество в целом согласилось с тем, что душа точно есть, хотя, как и мысли, которые никто не потрогал, не рассмотрел в микроскоп, она тоже не видна глазами.
Из религиозной литературы людям известно, что душа – сущность человека, а вернее, важная суть личности. Душа имеет чувства: ненавидит, мучается, печалится, либо наоборот – радуется, наслаждается, веселится, любит. Душа разумеет, сознаёт, имеет память, мыслит. Душа может желать пассивно либо страстно или отвергнуть намерения прежние.
Душа таинственна, сколько о ней ни написать! Кто-нибудь знает – что в человеке? Сами люди порой не знают себя, пока не опустятся на самое дно своей сущности. Прозаики, постигая внутренний мир людей, повествуют о них в произведениях художественной прозы, описывая личность оригинальных и вымышленных типажей, либо в публицистике – реально живущих людей или ушедших в мир иной.
Но бывает, произведение, даже и несмотря на наличие диалогов, большое количество страниц и заявленный жанр, оказывается лишь байкой, некоей story про ситуацию или обстоятельства жизни описанных там персонажей. Такое впечатление возникает потому, что действующие в тексте люди не описаны психологически точно, либо этому фактору уделено очень мало внимания. В итоге читатели не понимают внутренний мир персонажа, либо он предстаёт перед их мысленным взором другим человеком, поэтому они не верят в его поступки и (или)слова. Описанный драматургом или писателем герой не может, с точки зрения науки о душе, действовать и говорить определённым способом: это отнюдь ему не присуще на основании возраста или социального статуса, других параметров, заданных автором. В байках, в отличие от других жанров художественной прозы, важны сами события и ситуации, но не существенны ни внешность персонажа, ни его личность: лубочность описанных людей лишь усиливает юмор автора, лёгкость восприятия текста. Однако пишущим в жанрах серьёзной прозы важно понимать и логику развития событий, и уместность слов и дел, чтобы эффективнее погрузить читателей в душевный мир своих персонажей, сделать значимыми и глубоко-смысловыми их жизненные истории.
Душеполезной литературой во всех странах признаны книги писателей прежних веков, названных классиками мировой сокровищницы литературы. Как бы ни тяжелы были их сюжеты или смысловые парадигмы, пронизывающие произведения, они способны развивать читателей именно в сфере тонких свойств души. Ведь человечество может выживать только среди людей жертвенных, сострадательных, милостивых, любящих не эгоистично, но полноценно. А если общество наполнится людьми, живущими без смысла и целей, не различающими добро и зло, то население страны покатится к варварству. В такие времена поведение животных – птиц и зверей – порой кажется более осмысленным, нежели делишки озверевших людей, буквально потерявших человеческую душу.
Задача писателей – вести людей к свету, ведь тьмы и так предостаточно. Прозаикам не следует творить на потребу низкопробных и сиюминутных интересов не разумеющих этого вопроса людей. Только Добро и Любовь – суть те светочи в хороших людях, которые помогут обществу любой страны не впасть в пучину зла, ненависти, искажённых понятий и бесчеловечия!
О любви настоящей хочется петь!
Верю, что на просторах России ещё остались люди, которые помнят себя замирающими в восторге от песни Леонида Утёсова «Как много девушек хороших». Миллионная страна, в то время называемая СССР, в унисон подхватывала, и мужчины наравне с женщинами подпевали песне-хиту с глубоким знанием вопроса о любви. И стержнем песни был не факт о множестве девушек у певца, а умеющее любить одну девушку сердце, что было истинным счастьем и даже спустя многие годы! Большинству было понятна благодарность мужчины, умеющего так любить одну. Ведь и любовь в ту эпоху воспринималась правильно: она была неожиданной (хотя и ожидаемой), ею отнюдь не считалось любое шевеление органа в штанах, но лишь особое состояние полёта и какого-то фантастического всесилия мужчины именно через сердце, готовое на подвиги ради любимой девушки или женщины. И именно так и воспевалась любовь в столетиях в книгах писателей, которые единодушно были названы классиками международной литературы. Драматурги много и различно описали терпеливое томление мужчин, готовых настойчиво добиваться для супружества тех, в которых они влюбились или полюбили.
Но в последние четверть века понятия большинства людей в России диаметрально изменились: и к этой песне, и к состоянию любви. Им кажется странным воспевание сердца в то время, как любит-то, дескать, совсем другой орган, да и зачем его томить – необходимость в этом совершенно отпала. Но и былого восторга не вызывает такая, быстро возникшая и не проверенная временем и делами аллегория на настоящую любовь в наше время. И незабываемым счастьем стороны интимного процесса отнюдь такие скоропоспешные поступки не считают. Кочевание по постелям не по сердечному зову, а по животному инстинкту привело к разочарованию не только женщин, но и мужчин. Так называемая сексуальная революция растоптала Любовь истинную, упразднив её и заменив сиюминутным удовлетворением похоти со случайными людьми. А ведь был прав Эдуард Асадов, написавший в прошлом столетии стихотворение о том, как хочется ложиться с теми, с кем хочется проснуться!
И в те, совсем ещё недалёкие от нас времена, мужчины понимали, что любовь – в сердце, что именно такая Любовь перенесёт разлуку и даже победит войну, покорит всё непокорное ради любимой, пройдёт огромные расстояния для воссоединения с семьёй и совершит другие подвиги, чтобы возлюбленная и любимая супруга по-настоящему восхищались своим героем!
О, если бы из нашего, страшного своей моральной уродливостью времени нашёлся писатель-мужчина на героическое дело – вернуть мужчин на стезю поиска той единственной и светлой любви, с помощью которой двоим (мужчине и женщине) только и возможно перенести все невзгоды и скорби! Если бы современные писатели стали описывать мужчин, совершающих необыкновенные поступки, и достигать различных высот в своей судьбе и призвании!
И важно, чтобы именно мужчина стремился вернуть интерес людей нашего поколения к неисчерпаемой теме романтической, сердечной любви! Востребованы, считаю, публицисты, которые без ложного пафоса выступят против установок скептиков и нигилистов, отрицающих наличие возвышенной любви.
Совсем незначительное проявление веры в такую любовь даже самому закоренелому скептику может подарить шанс на обретение счастья, зародившегося именно романтическим, красивым, прекрасным способом. Ощутив и насладившись этим подарком судьбы, вряд ли он пожелает оставаться в рамках понятий занудливого скептика, твердящего о гормонах и химических процессах, приводящих к любовным чувствам и эмоциям.
На самом деле настоящая любовь – великое, подаренное людям Всевышним Богом, чувство – и влюблённость – явление из мира чего-то прекрасного, превосходного, божественно-романтического. Что даровано Всевышним, мы имеем и желаем этим обладать в чистом виде, обходясь без пояснения об этом таинственном чувстве от психологов и медиков.
Приведу мнение об этом вопросе одного современного публициста: «Ведь она подобна некоему освободителю. Порой, неожиданно возникнув, она мастерски срывает с человека мнимые личностные оковы, позволяя ему быть тем, кто он есть, отвергнув всякие условности. Окрылённый влюблённостью, человек нередко впервые открывает для самого себя свой внутренний мир. Познаёт, на что он способен. Обретает уверенность в правильном строении собственной натуры. Ощущая влюблённость, человек погружён в нечто, подобное волшебству. Он ценит каждое мгновение, потому что в эти мгновения он наслаждается сладостным нектаром неземных грёз… Именно тогда он стремится каждую свою секунду прожить, словно последнюю. При этом вся жизнь, что была ранее, со всеми её удачами и достижениями, ощущается как нечто скучное, серое и понурое. А ощущение того, что прожитое ранее было лишь той дорогой, что вела тебя в это великолепное состояние, становится сродни тому, что почувствуешь при обретении полного счастья и абсолютного смысла».
Дорогие читатели! Обогатитесь новым восприятием этого таинственного и великого чувства или вспомните былое, когда сладко замирали в состоянии экстаза, жажды перенести все трудности ради слияния с любимыми и желания сохранить светлые чувства до конца жизни!
Строчки
Было удивительно прочитать автобиографию, дневники писателя Ю. К. Олеши «Ни дня без строчки»: не раз напоминала себе – текст написан мужчиной. Хотя сие произведение не поэма и на неё не претендовало, но изложено, считаю, по законам «белых стихов».
Автор отдался вольным воспоминаниям, не придавая значения тому, обрывочными или упорядоченными они получатся. Юрию Карловичу хотелось, полагаю, передать вкус и ощущения того времени, мало заботясь о том, будут ли его воспоминания поняты как достоверные. Он отразил свою жажду в словах: «Эти записи – всё это попытки восстановить жизнь. Хочется до безумия восстановить её чувственно».
Данное произведение популярного в середине двадцатого столетия писателя Ю. Олеши считается по праву метафоричным, о чём, например, ёмко говорит эта фраза: «Свет, конечно, светил голо, резко» или другая: «Он был нежно глуп». Видимо, Юрий Карлович изобрёл новый жанр для автобиографии. И это понимание более всего отражают его слова: «Очевидно, во мне всегда было желание творить самому, всё изобрести самому, ни с каким не примириться чертежом!» И несомненно, писал он все произведения оригинально.
В молодости читала воспоминания, мемуары известных писателей и поэтов-классиков. Заметила: если нравилось творчество человека, то его биография не влияла на моё отношение к его жизни и судьбе, и, наоборот, подробности жизни человека ещё более отталкивали меня от не полюбившегося творчества. Обнаруживая и читая в соцсети историю жизни какой-то популярной личности, никогда не увлекалась ею: очень быстро становилось скучно, если она была длинной. Но автобиография советского писателя Юрия Олеши в вышеназванном произведении неожиданно заинтересовала: захотелось ознакомиться с творчеством смелого автора в то лихое время.
Удивительно: пролистывая ленту новостей в соцсетях, обнаруживать подробности из жизни очень мало кому известных людей – либо желающих стать заметными благодаря достижениям своих родителей, родственников, либо своим малым творческим успехам или какой-то значимой для них общественной, политической деятельности, о которой знают не более сотни тысяч людей. Мне непонятно желание этих людей настолько сильно оголиться перед малознакомыми или вообще неизвестными в реальности людьми, чтобы откровенно рассказывать незначительные, а то и смешные, нелепые либо цинично-наглые ситуации из жизни. Как и фотографии, считаю многие нюансы жизни и судьбы человека интимными. Например, мои близкие родственники знали мало деталей о моей жизни, не говоря уже про мой внутренний мир. Кроме того, я слишком интроверт и скрытный человек. Так же трепетно храню и чужие тайны. Почувствовала в дневниках Юрия Олеши способность не только рассказать о людях из его далёкого прошлого, но и желание утаить «компроматы» на современников.
Как верно подмечено Юрием Карловичем: «Удивительная работа воспоминания. Мы вспоминаем нечто по совершенно неизвестной нам причине». Считаю, писатели и творят часто по неведомому для них побуждению. От откровенностей советского писателя про жизнь людей в царской России веет какой-то засасывающей в депрессию безысходностью. Навело на размышления о трясине и захотелось рассказать один эпизод из детства.
Мы жили с родителями в одном закрытом сибирском городке. В километре от нашего дома располагалось болото размером с два гектара. Дети нередко бегали туда полакомиться клюквой, но больше ради познания природы: посмотреть на лягушек и жаб, красивых бабочек и стрекоз. Однажды пошли туда с подружкой, когда нам было по семь лет. Ловко прыгая по кочкам и твёрдым островкам, я впервые сорвалась в воду, достигла ногами дна, и оно оказалось илистым. Плавать я не умела: чем больше пыталась выбраться, тем скорее погружалась в мутную воду болота. Когда она достигла груди, испугалась остаться на дне страшной жижи, поскольку опереться было не на что. Внезапно услышала будто голос над собой: «Не бойся, не утонешь, будешь жить».
Никого вокруг нас не было. Подружка видела моё отчаянное положение, тоже испугалась, но через минуту крикнула: «Держись!» Она перебралась на островке поближе ко мне и протянула мне палку, ухватившись ногами за деревце. Мне удалось рывком прыгнуть из воды на палку, и подружка медленно, но уверенно подтащила меня к островку. Более осторожно прыгая по надёжным кочкам на болоте, мы с ней достигли берега.
Грязная, но счастливая, побежала к многоквартирному дому, где жили мои родители. Мы неоднократно вспоминали эту ситуацию: ведь подружка сразу же рассказала историю нашим общим друзьям во дворе. А ведь нам было всего семь лет! Многие из них перестали ходить в то место на окраине, а я лишь стояла на берегу и оттуда рассматривала обитателей обширного болота, упирающегося в лес.
Мне близки слова писателя Юрия Олеши о том, что «современные прозаические вещи могут иметь соответствующую современной психике ценность только тогда, когда они написаны в один присест». Как точно сказано о словотворчестве! Никогда не стала бы что-то писать, если бы не чувствовала внутреннюю способность сделать это быстро: от публицистической статьи и рассказика до повести и романа. Мне слишком «лениво» заниматься чем-то очень долго. Как известно, лень – недостаточная мотивация. Мотив к какому-то действию сродни появившемуся шансу: приходит неожиданно, уходит, не попрощавшись. Моей мотивацией всегда является желание помочь людям ответить на вызовы нашего времени и вывести их из тупиков сознания, неверных парадигм в обществе.
Согласна с такими словами писателя Ю. Олеши: «Ничего не должно погибать из написанного». Коль скоро прилетело вдохновение оставить на белых листах бумаги, на экране гаджета что-то важное, то оно кому-то определённо необходимо, как брошенная мне в болоте спасительная палка моей подружки. Ведь время слишком быстротечно, и хороша ложка к обеду – скорый ответ на запросы нашего поколения.
Моим чувствам оказалась близка описанная Юрием Карловичем история из детства о некоем господине Орлове. Тот «пошёл с дочкой на ёлку в гости, и там, когда дети танцевали, ёлка опрокинулась, в результате чего дочка Орлова сгорела. В тот день, когда её похоронили, он пошёл в цирк. Мы, дети, ужасались, когда нам рассказывали об этом, но взрослые оправдывали Орлова; он, говорили они, очень горевал и именно поэтому пошёл в цирк. Одно из самых сильных переживаний – это как раз Орлов в цирке после похорон дочки».
Как эта ситуация понятна детям и даже взрослым, не утратившим живость восприятия ситуаций и поступков людей! Невозможно для здоровой психики с личной трагедии тут же переключиться на смех и развлечения! Это аномалия. Она возможна, когда люди обучаются навыкам маскировки своей личности и внутреннего мира. Чтобы не произошло разоблачение истинности чувств и мыслей человека, он тщательно запихивает себя в очередную «маску», которая может казаться нелепой другим людям, но совершенно необходима ему для сохранения душевного равновесия. Такие поступки выявляют слабость души человека. Это замещение драмы на веселье нужно людям, чтобы не оказаться на дне депрессии, хуже – перед суицидом.
Но, безусловно, всего этого дети не знают, а ранимые либо чувствительные душой взрослые люди не приемлют таких резких скачков в поступках людей. Лучше, считаю, тайно или откровенно пострадать, нежели притворяться, облачаясь в маски. Не зазорно и мужчинам выплакаться втайне: быстрее боль пройдёт и не травмирует душу. Сколько появилось в обществе ложных бумерангов именно от неумения справиться с горем или болезненным чувством! Такие люди дают выход внутренней травме в злых словах на первого прохожего, хуже – на терпящих и прощающих родственников дома. Менее стойко способны перенести внутренние страдания дети. Не потому ли растут случаи суицида и ситуации со стрельбой против обидчиков в школе?
Одним из удручающих обстоятельств моего детства были частые похороны усопших, которые в нашем городке непременно сопровождали печальные и длительные мелодии духового оркестра возле собравшихся вокруг покойника родственников. Люди получали хорошие зарплаты, поэтому могли позволить себе отправить родных в последний путь «с помпой». Слыша музыку и наблюдая на улице или из окна квартиры траурный караван, я нередко плакала о чужих людях. Часто думала о смерти и спрашивала маму: «Почему человек со всеми знаниями, мыслями, чувствами должен уйти под землю?» Мать отмахивалась и просила не думать на эту недетскую тему. Но однажды, ближе к моему отрочеству, незадолго до нашего отъезда из городка, она ответила мне подробно: «Надо оставить след на земле, например, книги, память людей за твои добрые дела. Тогда легче и радостнее жить, не думать о её конце».
В размышлениях на эту тему однажды явственно услышала некий голос возле себя, хотя была одна в квартире: «Ты не умрёшь, тебе предназначена вечность». Ничего не поняв и, удивившись некой звуковой мысли, записала её быстро в дневник. К слову, никто в моём окружении не верил в загробную жизнь или в Бога. В семидесятые годы это было просто нереальным. Во всяком случае, мне ничего не было известно о таких людях или нетипичных историях. Родители, как и многие люди, почитали себя атеистами, а папе для карьеры требовался и партийный билет члена КПСС. Лишь к тридцати годам мне открылся смысл услышанного Сообщения.
В своей книге «Ни дня без строчки» Юрий Олеша написал: «В конце концов, неважно, чего я достиг в жизни, важно, что я каждую минуту жил». Его слова созвучны моим понятиям. Полагаю, писатель имел в виду под словом «жил» именно свободу поступать по совести, а не бесцельно существовать, прозябая от страхов, загоняя себя в тупики чужих убеждений и мнений. Можно немало достигнуть по меркам общества, но при этом оказаться связанным его требованиями или ожиданиями, ощущая себя рабом, а не вольной птицей. Не поэтому ли писатель перестал творить в последние годы жизни?
Помню, часто стала размышлять над мамиными словами, всё более понимая, почему она всё свободное время посвящает науке по своей профессии. Теперь не ревновала её к этим занятиям, но стала гордиться изданной для логопедов в Москве толстой книгой Богомоловой Анны Ильиничны. С большим чувством довольства отныне я слушала ежегодные поздравления мамочки с женским праздником по городскому радио в сибирском городке. Её пример в написании и издании книг по логопедии меня пугал, но одновременно и вдохновлял на мечты о своих книгах. Однажды мечтания стали явью.
Подобно писателю Ю. Олеше, я тоже жаждала скорее стать взрослой, надеясь в том «мире» найти ответы на многие вопросы своего мятущегося сознания. Наверное, нет ребёнка или подростка, не мечтающего выйти во взрослую жизнь. В дневниках писатель поделился: «…роскошь жизни постигалась мною особенно полно только потому, что я с несомненностью ощущал неизбежность постижения мною, в конце концов, ещё некоей тайны…» Подростками жизнь наиболее сильно ощущается неполноценной, и они страстно ждут взросления, полагая, что именно за порогом школы или родительского дома они обретут полноту во всём. Именно это состояние они считают роскошью жить по своему усмотрению и понятиям. Жизнь – большая ценность, дарованная людям: ведь именно в отведённый нам отрезок времени и надлежит разгадать многие тайны бытия и смысла жизни, предлагаемые нам через личные и мировые ситуации и события.
Посредством разных непонятных обстоятельств и фактов меня будто готовили к встрече с необычным человеком, с которым мы стали вместе разгадывать тайны мироздания и смысл своей жизни. Разве могла бы я представить в отрочестве, что окажусь способной бросить иностранного жениха и заманчивую поездку с ним в Англию ради внутреннего, но такого властного призыва поехать в Украину и получить там некий «эликсир вечности»? Но уже и оказавшись вблизи назначенного места встречи «с кем-то» пыталась в последний момент воспротивиться посещению конкретного парка в Киеве. Однако внезапно жгущие ступни ног в ответ на мой неожиданный бунт и противление этому Призыву не оставили мне иных вариантов. Как поверить? Невозможно никому без прежнего опыта. К малому чуду ведут ступени озарений, но к большому требуется взобраться на гору без опор и только самому.
Впечатление мальчика Юры, записанное уже в дневнике зрелым писателем: «По тому, как они размахивали руками, как быстро переставляли ноги, как говорили разными голосами, чувствовалось, что совесть у них нечиста, что это – жулики». Вот это вывод! Никто не мог ему этого сказать, так пояснить. Просто вдруг пробилось умение будущего писателя постигать людей интуитивно. И таких ситуаций у творческих людей в изобилии. Навсегда запомнила удивление мамы, когда в отрочестве начала давать характеристики известным нам с нею взрослым людям. Она, смеясь, беззлобно называла меня «вумной, як вутка», видимо, на самом деле считая так, потому что очень быстро перестала воспитывать моралью и нотациями. Какое блаженство: оказаться у мамы в младших подругах, а не в «крепостных»!
«Ни дня без строчки» – так назвал свои дневниковые записи Ю. К. Олеша. Он жаждал этого! Но что есть строчки без огня? Творческие люди не могут вымучивать из себя, писать на заказ им некомфортно. Когда их покидает вдохновение, они ощущают нечто подобное, как у Юрия Олеши: «Писательство как писание подряд, как бег строчек одна за другой становится для меня недоступным. Я сочиняю отдельные строчки». Действительно, это как рассеянные мысли, обрывочные фразы, «рассыпанные осколки». Кто виноват? Писатель? Скорее, обстоятельства и ситуации вокруг него, которые «убивали птиц» его свободы и вдохновения. И однажды Мотивация не прилетела, Шанс хлопнул дверью, испортив панно из красивой мозаики. И впорхнула Лень, помешавшая собрать красивые осколки: тяжело ввалилось в душу нежелание пораниться о них. Писатель перестал творить.
Разумея это, бегу, лечу «за синей птицей иных миров», желая успеть записать все строчки быстро, передать палки для утопающих в болотах и постараться вытащить их на твердь Счастья и Иного Бытия!
Любовь побеждает!
Он писал витиевато – предложение, второе, третье, но споткнулся на четвёртом от восстания себя другого, прежнего. Вихрь мыслей уносил, распирала грусть-тоска.
И он вспомнил всё, но не так, как было тогда по его словам. Вспомнил быстро, что увидел тогда, чувствовал он, но не она: мнения их всегда расходились волнами от корабля. Но тогда поверил ей, осознав мгновенно напряжение иного мира, чужеродного. И к тому же не умел он оппонентов побеждать в то время смутное. Да и совесть не дала ему совсем уж улететь в дырищу чёрную. Лишь душа боролась яростно с его безбожием.
Но сейчас вдруг озарила его правда настоящая, и поник он головой, вдруг поняв мрачное. Это было осознание стороннее: наступая на их мнения, как полчище, привело оно впервые его к вечному, отметая мысли и дела его никчёмные. Прочитал он снова текст, им написанный, и заплакал горько, скомкав лист, бросил в ночь. Развернул лист ветер за окном, подивился – буквы строились солдатами каллиграфическими. Передумал он стрелять в неё из автомата слов, но взяв новый лист, слезами намочил нежданными.
Понял он через год расставания, что искал отчаянно её подобие. Сравнивая, отсекая, увлекаясь новыми, он хотел всё это время доказать, что он герой для них. Но сквозь вихри новых отношений и свиданий он мечтал, что вдруг однажды где-то, как-то узрит его та одна – желанная. Но не дала им Судьба встретиться нигде все эти месяцы: ведь не созрел ещё тогда он перед нею каяться.
Прошло время. Он открылся снова чувствам, лишь дремавшим, ждавшим, вдруг взметнулись они в нём, как наваждение вчерашнее. Распахнул мужчина пальто долгополое: жар в груди погнал его в ночь искромётную и вьюжную. Верил истово, что Любовь новая победит в том гадком прошлом ложное. Новым стал он человеком: вызрела любовь в нём чистая и непреложная.
Небо
Сеня просто смотрел в небо, никто ему и не мешал: у окна лежал. Он вплывал в небо, в облако ложился и там забывался. Но бывало, толчки трамвая или голос школьной учительницы из прошлого, или зов мамы вытаскивали резко мальчика из его небытия. Но то оказывалось другое: толчки детей, зовущих кушать, или волонтёры приходили его проведать, или дверь таинственно приоткрывалась, тихонечко скрипела, когда ещё была не смазана. Или появлялся новый звук, который слышал мальчик в небе, и не хотел из-за него спускаться на кровать.
Небыль или реал – Сёмочка (а мама звала его то Сеня, то Сёма) уже плохо понимал под действием сильных лекарств от онкологии. Но небо знал он хорошо, как дверь в миры иные, куда хотел уйти скорее. Небо стало родным, понятным: было рядом – только руку протяни и посмотри взглядом. Мечтал мальчик каждую ночь остаться в небе, чтоб не вернуться в надоевшую больничную палату. Как устал Сёма видеть мамины глаза заплаканные! Оком внутренним словно видел он других детей, из которых уже многие взметнулись в небо. Видел в снах их мальчик журавлями улетающими. Сёма не мог выбрать: осчастливить маму или встретиться в ином мире с мальчиками.
Но однажды пришла новенькая девушка, медсестрою Катей оказалась она в онкоотделении. Встрепенулось сердце Сёмы: сильно уж была похожа она на его сестру усопшую. Будто и не разбивалась Валентина в той аварии, а вернулась к мальчику живым воспоминанием. По пятам за Катей он ходил и ловил её глаза, особо радостные – будто бы наперекор всем взглядам в этом месте, для него печальном. Подружились быстро мальчуган и девушка, ведь прониклась медсестра историей Семёна, да и стала опекать, словно та сестра умершая, будто воскресшая.
И вот поведала как-то Семёну Катерина новую идею: если пойдёт на поправку, будет с ним гулять вдоль Волги и купаться в речке, как бывало, плавал с Валей он. Уж не в небо мальчик вглядывался, в рощу, что возле больницы, он хотел со всею жаждою наведаться. И – о диво! Отцепилась хворь от души надеющейся, и болезнь, как зверь, отпала, хваткой сильно ослабела. Удивлялись все врачи и медперсонал, ведь почти что записали мальчугана в пропадающих. Но взметнулась птицей синекрылой чистая любовь и порвала, как орёл, змею болезни в мальчике!
Солнце брызнуло лучами, ветер помогал гнать тучи, мальчик с девушкой шёл в рощу, глядя в небо голубое, ясное.
«Не каждый луч горит, как жар»
Теоретик искусства, поэт и драматург Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер дополнил мировую сокровищницу великолепными текстами о любви.
Философ глубже раскрыл понятие о влюблённости в пьесе «Коварство и любовь» устами девушки Луизы: «Тысячи новых чувств распустились в моём сердце, как цветы в поле, когда наступает весна. Я не видела мира перед собой, а всё-таки, мне кажется, никогда не был мир так прекрасен! Я не думала о Боге, а между тем никогда так не любила его».
А вот как мыслил и говорил влюблённый в Луизу молодой Фердинанд: «Я ничего не боюсь – ничего, кроме конца твоей любви! Пусть горами встанут между нами препятствия – они будут мне ступенями, по которым я помчусь в объятия Луизы! Грозы враждебной судьбы во стократ усилят мои чувства…»
Леди Мильфорд утверждала так: «…высшее наслаждение властью – лишь жалкое утешение, когда мы лишены самой высшей радости – быть рабами любимого человека». Что перед любовью высокое положение, богатство? Ничто. Только любовь – всё. «Только бы он был мой… и тогда прощай навеки, отвратительное величие!» Вот это – достойная цель!
Влюблённость бывает опасна, её может бросить из одной крайности в другую, она неустойчива. Она ещё не возросла в любовь, поэтому и неразумна.
Вот и чувства Фердинанда вдруг раздвоились: долг перед послушанием отцу и прежние обещания любить Луизу словно столкнулись в битве. Ведь тут ещё и третья вопит к нему с признанием в любви. Он в смятении! Кто может мыслить здраво в таких перипетиях? Растерянной душе молодого человека достаточно одного кусочка тверди, чтоб она ухватилась за нечто спасительное, выскакивая из бурных вод, к которым не была готова. Ревность как будто дала Фердинанду опору: он может прежнюю любовь свою отринуть, и отца послушать, и леди Мильфорд осчастливить – в жёны взять. Не ревность ли заставила поверить коварному плану врагов настолько, что, когда отец юноши великодушно разрешает ему брак с Луизой, Фердинанд не поверил?
Но леди Мильфорд словно просолилась любовью. Не поможет в этом Фердинанд? Что ж, она готова всех оставить и начать жизнь заново, с нуля. Как иначе искупить перед собой вину, вернуть самоуважение? Бежать из страны. Любовь, даже и отринутая, придала женщине сил пойти к переменам в судьбе.
Но что случилось с Фердинандом и Луизой? Обстоятельства с преградами сотворили с их сердцами коварство. Влюблённость – пыл, не готов с нею человек на обдуманные, взвешенные поступки. Юноша забыл о том, что обещал раньше: «Я сам, сам буду сторожить тебя, как волшебный дракон сторожит подземный клад… Я стану между тобой и роком, приму за тебя каждую рану, сберегу для тебя каждую каплю из кубка радости, принесу их тебе в чаше любви… В этих объятиях играючи пройдёт Луиза путь жизни; прекраснее, нежели какою оно отпустило тебя сюда, примет тебя небо и должно будет с изумлением сознаться, что лишь любовь придаёт душе окончательную огранку». Какие верные слова! Но в юноше не оказалось решимости и знаний помочь им воплотиться в жизнь.
Луиза словно помрачилась умом, не поверила словам возлюбленного и хочет ему счастья с леди Мильфорд. И Фердинанд помрачнён: не верит чувствам, прежним дням с Луизой. Зачем поверил её лжи? Любовь верит лишь истине, испытывает на прочность всякую неправду, любое зло, которое вредит и мешает любить. Любовь бодрствует и размышляет в спокойствии.
Все трое – Фердинанд, Луиза, леди Мильфорд – всё же были благородные душой люди. Но прошли по-разному шторм судьбы. Они спасали, как понимали, свою честь, прежде всего перед собой. Не способны более выдерживать гнёт того зла и коварства, который придавил неожиданной тяжестью. Леди Мильфорд оказалась сильнее: достоинство её личности перевесило удобство, притворство и ложь прежней жизни. Юноша с девушкой, однако, не смогли поступить правильно, но опрометчиво лишились лучшей будущности.
Воистину Фридрих Шиллер проник в суть смысла перемен, о чём написал в одном из своих стихотворений:
Не каждый луч горит, как жар,
Что правдой излучился.
Блажен, кто за познанья дар
Не сердцем расплатился!
«Спеши, моя книга!»
Читая произведения Уолта Уитмена, рождённого в 19-м столетии, со всей очевидностью становится ясно: он опередил своё время, слова теснили его сердце, но в то время современники не поняли странного писателя.
Жанр его книги «Листья травы» лишь отчасти напоминал народные баллады и былины, но сам автор называл их стихами. Всё кажется странным и необычным в изложении У. Уитмена, но в то же время узнаваемым и понятным читателям XXI века. Слова сплетены в причудливую вязь смыслов и идей, как они вплывали или влетали в сознание автора.
Американец не боялся забвения, во всех его текстах сквозит эта уверенность, звучащая выпукло через такую фразу: «Бесконечно в веках расцветание слов!» Он словно верил в потомков, которые разглядят за кажущейся бессмыслицей в стихах новые парадигмы как предвидения, провозглашения о далёком будущем. Это слышится во многих строках поэта-новатора, но более явственно в таких словах: «Все истины, что таятся в вещах, ждут, когда придёт их черед, Они не спешат на волю, но и не отвергают её…» Возникает ощущение некоей закодированности текстов Уолта Уитмена, которые открывают свои тайны не всем. Но писатель и поэт давал надежду, что читатели отыщут коды и ключи для понимания парадигм: «Встанем – пора мне открыться!.. Риньтесь, мужчины и женщины, вместе со мною в Неведомое… То, что заняло своё место и время, таково же, как и всё остальное» (перевод К. Чуковского).
В стихах Уитмена много того, что в дальнейшем назовут аффирмацией – позитивным утверждением желаемого о себе. Он это будто предвидел и смело вплетал в стихи:
Я больше, чем я думал, я лучше, чем я думал,
Я и не знал, до чего я хорош.
Всюду видится мне красота.
Вновь я могу повторить и мужчинам, и женщинам:
вы сделали
мне столько добра, и я хочу отплатить вам добром…
И словно навеянное из книги «Откровение» Библии звучит у поэта в том же цикле «Аир благовонный»:
Приснился мне город, который нельзя одолеть, хотя бы
напали на него все страны вселенной,
Мне снилось, что это был город Друзей, какого ещё
никогда
не бывало,
И превыше всего в этом городе крепкая ценилась любовь,
И каждый час она сказывалась в каждом поступке
жителей
этого города,
В каждом их слове и взгляде.
Новаторство писателя в словотворчестве просвечивает то тайно, то явно. Посреди натуралистичных описаний повседневной жизни людей у поэта, словно тень, проскальзывает какая-нибудь романтичная фраза, например: «Широко разлеглась молчаливая полночь». Но и она оказывается на своём месте и смотрится вполне гармонично. Уитмен призывал верить в его творчество, понимая новизну: «Не закрывайте дверей предо мною, надменные библиотеки, ведь я приношу вам то, чего никогда не бывало на ваших тесно уставленных полках, то, что вам нужнее всего…»
В стихотворении «На кораблях в океане» в переводе А. Старостина (цикл «Посвящение») Уолт Уитмен даёт своего рода повеление творчеству: «…моя книга, не робей, выполняй, что тебе предназначено…», «отплывай же и ты вместе с плывущими кораблями!», «Спеши, спеши, моя книга!»
Совершенно согласна с убеждениями автора и мечтаю о том же в отношении моих книг.
