Родилась в 1956 году в Красноярском крае РФ. Сейчас живёт в Республике Коми.
Профессиональная деятельность связана с детьми. Интерес к творчеству возник давно. В 9-м классе приняла участие в районном конкурсе «Наш современник». После этого пригласили внештатно работать в районную газету: писать о событиях, людях района.
Сейчас Любовь Николаевна пишет стихи, рассказы для детей и о детях. Принимает участие в литературных конкурсах. В 2024 году издала книжку стихов, загадок и сказок «Тропинка в детство».
Юлькина жизнь
Юльке вспоминалось одно и то же: грязные стены, звон посуды, крики.
Она тихо сидела или лежала в углу кроватки, прикрытая рваным одеялом, и старалась не плакать, чтобы не привлекать к себе внимания, терпеливо ожидая, когда ей дадут поесть. Если уж совсем становилось невмоготу, тогда она начинала хныкать.
Потом воспоминания стали другими: белые халаты, белые палаты, длинные коридоры и запах лекарств. С белыми халатами было лучше: по крайней мере, она тут не голодала и спала на чистом. Были ещё ворчливые, но добрые санитарочки. Одну, Матвеевну, Юлька часто вспоминала, потому что она всегда останавливалась у кроватки, вздыхала, поправляя подушку и певуче говорила: «Ой, девонька, выздоравливай скорей».
Выздоравливать Юльке надо было. Она не могла ходить. Почему-то все ходили, а она – нет. Однажды, когда никого в палате не было, она решила спуститься с постели и походить: ведь никто же не увидит… Очнулась на кровати, оттого что услышала, как дяденька в очках (наверное, самый главный) очень сердитым голосом что-то выговаривал медсестре Наташе. Наташа была хорошая. Юлька поняла, что той из-за неё попало. Она твёрдо решила, что больше не будет её подводить: во-первых, потому что Наташа приносила ей всякие бутылочки, кусочки марли, из которых помогала делать кукол; во-вторых, она хоть и делала уколы, но не так больно, как другие; в-третьих, Юльке было просто жалко Наташу: а вдруг этот дяденька выгонит её! Кто тогда будет приносить бутылочки и коробочки? И самое главное, где-то в глубине души у неё теплилась надежда: может быть, Наташа – её мама? Просто когда-то она её потеряла, а сейчас вот не узнаёт. Ведь носит же она бутылочки Юльке!
Она решила исправить ситуацию и, ничего лучшего не придумав, закричала:
– Ой-ёй-ёй!
Дяденька в очках сразу перестал сердито разговаривать с Наташей и быстро подошёл к девочке. Когда он наклонился к ней, она умоляюще посмотрела на него и прошептала:
– Не выгоняйте Наташу. Я больше не буду, – и протянула ему самодельную куколку.
Дяденька хотел что-то сказать, хмыкнул и взял куколку. Всё получилось! Когда все разошлись и Юлька осталась одна, она заплакала. Нет, она плакала не от боли, а от обиды, потому что все ходят, а она – нет, ко всем приходят, а к ней – нет.
Время шло. Юлька привыкла к тому, что вокруг неё люди часто менялись. Жизнь шла размеренно, но довольно тоскливо: все в основном говорили о своих болезнях, о том, когда их придут навестить. В палате были книжки, но их Юлька пересмотрела уже много раз.
Все оживлялись, когда к кому-нибудь приходили родные и приносили пакетики, свёрточки, кулёчки и баночки. К ней никто не приходил, но вкусненькое перепадало. Её постоянно угощали то конфетами, то печеньем, но рядом с ней никто не сидел и не спрашивал про здоровье.
Дяденька-врач не в счёт: он её лечил, и лечил, видимо, хорошо, потому что однажды с улыбкой сказал:
– Ну, скоро на выписку.
Она часто слышала слово «сирота» и спросила большую девочку:
– Кто такая сирота?
– Это когда у меня есть мама и папа, а у тебя нет.
– А почему у меня нет мамы и папы?
– Не знаю. Может, ты что-то напроказила, и они ушли от тебя.
Юлька, конечно, проказничала, но не настолько, чтобы её бросать. И вообще, она себе слово дала, что будет вести себя хорошо: может, тогда родители найдутся. Вчера она позавидовала девочке, к которой пришла мама. Они обнимались, мама что-то шептала дочке на ушко, то и дело был слышен тихий смех. Юльке так захотелось, чтобы её обняли…
Когда мама девочки проходила мимо кровати, Юлька коснулась ладошкой края её платья. Женщина повернулась, увидела Юлькины глаза и… обняла её и дала три пряника. Один пряник был тут же съеден, а два спрятаны под подушку. Кормили здесь хорошо, но девочка боялась остаться голодной: помнила, что раньше всегда очень хотела есть.
Детский дом. В свои пять с половиной лет Юлька пыталась понять, что такое «дом» и почему он называется «детский». Хотя это-то было и понятно: «детский» – значит, для детей.
Дом девочке понравился: много комнат, большая столовая, где собирались на праздники и тётя Катя пекла вкусные пирожки. Когда Юльке исполнилось шесть лет, тоже испекли большой пирог и она угощала всех детей. Правда, мальчишке Петьке сначала не хотела давать ни крошечки: он толкнул её недавно в коридоре. Но он так смотрел на этот пирог, что она простила… А ещё поняла, что она не одна такая сирота. Все дети, что жили здесь, были сиротами.
«Тоже, наверное, плохо себя вели или потерялись», – думала она, ложась спать. Но, как ни странно, такие мысли не расстроили Юльку. Не может быть, чтобы все дети были плохими или потерялись. Больше она думать об этом не стала, потому что в детском доме было весело, интересно и куча игрушек. Опять же, вкусно кормили.
Ей очень нравилась большая комната, где было много кукол. Особенно она полюбила одну: большую, с голубыми глазами, в розовом платье с оборками. Когда заходила в игровую, сразу смотрела туда, где обычно сидела её Даша. Первое время Юлька играла одна: тихонько сидя на стульчике, одевала и раздевала кукол, укладывала их спать. Однажды к ней подошёл мальчик, тот самый Петька, долго смотрел, как она сажает кукол за стол. Ему было очень скучно, и он предложил:
–Давай поиграем в дом!
– Как это?
– Я буду муж, а ты жена. Ты будешь готовить еду, а я пойду в магазин.
Он тут же вошёл в роль:
– Дай деньги!
Юлька отсчитала фантики-бумажки и подала Петьке. В голове всплыло то, что слышала в детстве, сидя в кроватке под рваным одеялом:
– Иди в магазин и купи сам знаешь чего! И хвост селёдки! Да быстрее: одна нога здесь, а другая там.
Эти слова она очень хорошо запомнила, как запомнила и интонацию той женщины, которая это говорила. Правда, до сих пор не понимала, как может быть «одна нога здесь, а другая там!» Юльке сразу вспомнилось, как она обсасывала солёные косточки селёдки, и это было самое вкусное лакомство.
Петька удивлённо посмотрел на неё, потом взглянул на Васильевну, которая писала что-то, сидя за большим столом. Та махнула Петьке рукой, а сама подошла к девочке, присела рядом:
– А хочешь, мы с тобой сходим в магазин и посмотрим, что там продают?
На следующий день Васильевна повела детей в магазин. Они не шумели, вели себя очень тихо. Юлька не верила своим глазам: вот что такое «магазин»! Тут продают столько всего всякого-всякого! Глаза разбегаются! Васильевна дала всем по денежке, и каждый купил себе что хотел. Юлька купила целый пакет мармелада.
Когда вернулись в детский дом, она пошла к Даше и угостила её мармеладкой. Потом подумала-подумала и пошла по кабинетам и комнатам детского дома. Она угощала всех, кого встречала по пути. Оказалось, это так здорово, когда тебе улыбаются и говорят спасибо. После этого девочка точно решила: когда вырастет – обязательно будет ходить в магазин даже по нескольку раз в день.
Иногда она заглядывала к Валентине Фонтовне. Вообще-то её звали Валентиной Ксенофонтовной, но Юлька не выговаривала первую часть и поэтому упростила отчество до половины, решив, что Фонтовна не обидится. Так оно и было, потому что Фонтовна хорошо относилась к Юльке: всегда с ней разговаривала, спрашивала обо всём, даже советовалась с ней, чем девочка страшно гордилась.
Однажды, проходя мимо кабинета, она услышала, как Фонтовна разговаривала с кем-то по телефону:
– Да-да, вы сможете её забрать уже в понедельник.
Интересно – кого должны забрать? Может, стоит куда-нибудь срочно спрятаться или, наоборот, принарядиться на всякий случай… Можно, конечно, нарядиться, а потом спрятаться. Юлька рассматривала все варианты. Нет, но она слышала, что иногда приходят новые папа и мама и забирают кого-то из детей домой.
Петька же высказал свою версию:
– Родители приходят за здоровыми детьми, а ты хромая.
Да, тут не поспоришь. Юлька всё-таки хромала и не могла быстро бегать, хотя нога уже почти не болела. Поэтому на прогулке она чаще всего бродила одна около ограды детского дома и смотрела на проходящих людей.
Наступила осень. Каждый день, гуляя, она собирала много опавших листьев и бросала их по одному за прутья ограды: это было основным её занятием на прогулке. Вот и в этот раз она набрала уже целый ворох листьев. Услышав чей-то голос, даже не повернулась – это не её звали. Оказалось, всё-таки обращаются к ней:
– А мне красивый листок подаришь?
Юлька подняла голову и увидела женщину. Мелькнула мысль: «Может, это мама?» – и тут же отмела от себя эту мысль-мечту, вспомнив слова Петьки.
Женщина улыбнулась. Юлька заметила, что у неё красивые, но очень грустные глаза. Девочка хотела что-то сказать, но не знала что и просто протянула женщине самый красивый кленовый листик и… всё.
С тех пор она часто подходила к тому месту и с надеждой смотрела на дорожку. Женщина не проходила…
Постепенно она стала забывать её лицо. Чтобы уж совсем не забыть, решила его нарисовать. Это почему-то для Юльки было очень важно. Рисовала долго, старательно выводила карандашом глаза, брови, рот. Наконец закончила, посмотрела на рисунок и удовлетворённо хмыкнула. Красивая получилась мама! Юлька проговорила вслух слово «мама» и сама испугалась, но потом повторила ещё и ещё раз, и ей стало очень хорошо: у неё теперь есть мама.
Рисунок она сложила как умела и положила под подушку. Потом передумала и засунула в свою сумочку, с которой не расставалась никогда.
Всё шло своим чередом. У неё были свои маленькие горести и радости. Иногда, устав от суеты большого дома, она отправлялась на второй этаж, под лестницу. Там было укромное место, где она тихо-тихо сидела, размышляя о своей жизни, и смотрела на мамин портрет.
В тот день Юлька тоже пошла в свой уголок, а за ней незаметно увязался Петька. Посидев в тишине, она вышла из своего домика-укрытия и отправилась к Фонтовне. Внезапно перед ней появился Петька, стал махать руками и кривляться. Юлька не вытерпела: она набрала воздуха в лёгкие и изо всей силы крикнула:
– Я маме скажу!
Петька остановился и, заметив бумажку в руках девочки, выхватил её и развернул:
– Это кто?
– Моя мама!
– Нет у тебя никакой мамы.
Петька разорвал листок на мелкие кусочки. Юлька остолбенела. Она потеряла дар речи от обиды. У неё задрожали губы и потекли слёзы. Они катились и катились из глаз и падали ей прямо на туфельки.
В другое время она пожалела бы свои туфельки, но сейчас о них даже не думала. Душа разрывалась от боли, душа плакала…
Петька понял, что совершил что-то ужасное! Он быстро собрал бумажки, сунул Юльке в руку и убежал.
С Юлькой что-то случилось. Нет, она не злилась, не плакала, не топала ногами: просто поняла маленьким сердечком, что у неё и правда нет мамы. Была надежда – и не стало. А Петька…
Петька принёс большую шоколадную конфету и положил ей на кровать. Конфета была в красивой обёртке и, наверное, очень вкусная. Юлька повертела её в руках, потом пошла к Петьке и положила эту замечательную конфету ему на подушку.
Она ходила на занятия: с удовольствием рисовала, пела и даже танцевала с детьми. На прогулке уже не подходила к забору и не смотрела на проходящих людей…
В игровую комнату зашла Васильевна, нашла глазами Юльку:
– Иди, тебя Валентина Ксенофонтовна ждёт.
Юлька часто ходила в директорский кабинет просто так – посидеть, посмотреть, что делает Фонтовна, – поэтому не удивилась. Она подумала ещё, что Фонтовна хочет с ней посоветоваться.
Дверь в кабинет директора была открыта. У стола стояла женщина. Она повернулась, и Юлька, ещё не осознав, кого она увидела, просто почувствовав, прерывистым шёпотом произнесла:
– Мама!
У неё перехватило дыхание… Она ощутила тёплые руки этой женщины. Нет, не этой женщины – Мамы. Юлька в этом была теперь точно уверена.
Они сидела рядышком и смотрели, смотрели, смотрели друг на друга. И Юлька понимала, что говорила мама, хотя она и молчала. Если бы кто-нибудь сейчас захотел её увести, она бы ни за что не отпустила тёплую мамину руку.
В кабинет вошёл мужчина. Юлька, не отпуская маминой руки, тихонько спросила:
– Ты мой папа?
Можно было и не спрашивать, потому что она уже точно знала, что мужчина ответит.
Теперь у неё были мама и папа.
Они приходили ещё и ещё раз: вместе гуляли в парке, ходили в цирк, сидели в детском кафе…
Пришёл день, когда Юлька уходила с мамой и папой домой. Она махала всем рукой, а больше всего Петьке. Он стоял с широко открытыми глазами и смотрел на неё… Юльке было его очень жалко, и она решила: вот поживёт у мамы с папой немножко и попросит съездить в детский дом, и привезёт Петьке целую кучу конфет, и скажет ему, чтобы он тоже нарисовал себе маму…
А пока она приехала в большой красивый дом. Мама показала ей комнату:
– Теперь это твой дом, твоя семья и твоя комната.
Юлька вопросительно посмотрела на маму и спросила:
– Где семья-то?
Что-то вокруг, кроме них, никого не было. В детском доме Васильевна всегда говорила, обнимая всех:
– Вот, дети, это ваш дом, и вы все большая семья.
Юлька решила, что вот-вот появятся ещё дети и, чтобы не потеряться, быстренько прижалась к маме. Мама засмеялась:
– Семья – это ты, я и папа. Ещё у нас есть бабушки, дедушки и ещё много близких людей.
– И все они живут тут?
Юльке конечно, было очень радостно, что семья такая большая, но свою кровать она никому не хотела отдавать.
– Нет, – сказала мама. – У всех есть свои дома. Но мы часто встречаемся, проводим вместе время.
Юлька с интересом прошлась по своей комнате. На стене она увидела тот самый листок: мама вставила его в красивую рамочку. Юлька подумала: «Как хорошо, что я собрала тогда целый букет листьев!»
Вечером они легли спать. Мама была рядом, гладила её по голове, рассказывала сказку. Юлька слушала – не слушала, не понимая сути. Нет, она слушала, но слушала просто голос мамы – это было для неё сейчас самым важным.
Она дождалась, когда мама уснула, взяла поясок от платья и привязала один конец к своей руке, а второй к маминой… Кто знает, может, ночью её захотят забрать. Так спокойнее.
Счастливо вздохнув, она заснула.
К Петьке она съездила, как и обещала. А потом Петька приехал к ним. Он теперь Юлькин брат.
