Рецензия на книгу Игоря Щепёткина «Под куполом Римана».
Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился лёгкий пар.
А. С. Пушкин,
«Евгений Онегин»
Вот, пожалуй, классический пример того, что стало получаться, когда в русской литературе двести лет как стали писать просто. А просто, как известно, всё – что? Правильно. Но воздержимся от громких эпитетов (пока). У Игоря Щепёткина «тихая» проза. Не азартная охота, а – сбор ягод. Сочных, ярких, блестящих от влаги.
Не соглашусь с автором в том, что это сборник рассказов. Все шесть – один большой рассказ, собранный, стянутый главным героем – рассказчиком – автором. Могут меняться годы, страны и даже имена, но перед нами один и тот же персонаж с сопутствующими ему качествами – наблюдательностью (в созерцании окружающего мира): «Красные огни семафоров мигали в отдалении. В тупике замер ржавый вагон. Прозвучал протяжный гудок локомотива. На повороте заскрипели рельсы. Они прошли закалку в литейных цехах ушедшей эпохи», тонкостью восприятия даже мелочей: «В комнате душно. Сорвав ноготь о шпингалет, открыл дверь на балкон, переступил порог, вцепился в крашеное дерево перил… В углу на старой тумбочке в накрытой марлей стеклянной пятилитровой банке сидит кузнечик и стрекочет на всю улицу… Стрекотание кузнечика многократно отражается стенами панельных домов. Как обрывок сна, с порывом ветра в комнату влетает былинка», честностью, любовью: «Я перевернулся и неожиданно для себя стал повторять: «Богомол, я тебя люблю, а ты, зелёная гора, прекрасна!» А ещё – той огромной ответственностью, которую автор сам на себя взвалил: «Я посматривал в сторону нового вулкана — не проснётся ли вновь, ведь кто-то же должен бодрствовать, быть на страже». «Я лёг спать с мыслью: “Завтра надо провести исследование, чтобы спасти мир”».
Учёный по специальности, сам автор в одном из интервью признаётся, что к своим писательским экспериментам подходит как к исследованию самого себя и явлений социальной жизни с использованием собственного опыта, но сквозь призму литературы.
Хорошая книга визуально (помимо чтения) даёт эмоциональное наслаждение.
Получается это прежде всего за счёт иллюстраций. И вот тут следует особо отметить Лилию Гойзман – художницу, ставшую в процессе работы над книгой полноценным её соавтором. Её рисунки помогают понять суть рассказов, настроиться и углубиться в переплетение смыслов и настроений.
По мнению самого автора, настоящая иллюстрация должна не «иллюстрировать», но создавать новое прочтение, намекать на то, чего в явном виде нет в тексте. В итоге получились графические дополнения, своеобразные расшифровки, взгляд со стороны, но в самую суть.
Но вернёмся к собственно тексту.
Рассказы насыщены невероятно живыми описаниями. Картины окружающей природы поданы изнутри, взглядом не городским – а «аборигенным», близким. Взять упоминание того же медведя. Медведя, которого можно встретить. Не увидеть, не столкнуться, а именно встретить. Как приятеля на городском бульваре.
Завораживает «скучная» магия маленьких городков, которые можно пересечь из конца в конец на велосипеде или даже пешком. Житель «муравейника» едва ли поймёт их особую прелесть (помните, у Лермонтова: «Тамань –самый скверный городишко из всех приморских городов России»?). Но даже столичного читателя автор по-землячески располагает к себе, казалось бы, излишними подробностями, деталями: «Я доехал до конечной остановки, до квартала Ле Корбюзье, и превратился в прохожего». Вы как бы живёте с ним в одном городе и, услышав название квартала, улицы, остановки, должны понимающе кивнуть рассказчику.
Проза Игоря Щепёткина по-хорошему «цитатовызывающая». Сразу понимаешь Лилию Гойзман, которая сопроводила иллюстрации фразами из великих. Читаешь, и самому так и хочется тоже каким-то образом добавить то из того же Онегина про вензель на стекле, то про мачтовый лес из Бианки, что-нибудь из Паустовского или Распутина… Она, проза, вплетена в канву, вмурована в общелитературный пласт. Как говорят про хорошо сидящий костюм – «Как на тебя шили!».
Юрий Иванов,
редактор издательства «Четыре»
