Прозаик, фантаст. Член городского Совета ветеранов войны и труда, председатель секции «Дети войны», член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Внесена в «Энциклопедический словарь современных писателей» и в Платиновый список МАНИ.
Свои произведения публикует как отдельными изданиями, так и в литературно-художественных сборниках, газетах и журналах: «Современник», «Четыре», «Колокол», «Время читать», «Наследие», «Антология русской прозы».
Награды: орден Святой Анны «За достижения в искусстве», орден «Звезда дружбы», медали «Наследие» III и II степени за вклад в развитие русской культуры и литературы», «Святая Русь», им. Петра Первого «За крупный вклад в развитие науки, культуры и искусства», им. Л. Н. Толстого «За воспитание, просвещение и наставничество», знак «Золотое перо русской литературы» и другие.
***
Народная мудрость гласит: «Напоить и накормить земля может всех, но защитить себя земля не может».
Четыре мировых нашествия прокатились по нашей земле – хазарское полчище, монгольская орда, наполеоновская армия и немецко-фашистские агрессоры. Все они исчезли, разбившись о стойкость русских солдат. И вот сейчас вновь встал вопрос о жизни нашего государства, о том, быть ли ему свободным, независимым или впасть в порабощение, а то и полностью потеряться с исторической поверхности человечества.
Именно в этот период тяжелейших за всю историю нашего Отечества испытаний вся страна поднялась на его защиту. И нет ничего выше и дороже этого поистине святого понятия, которое вдохновляло многих людей на преодоление любых испытаний во имя спасения родной земли.
«Чувство патриотизма – важнейшая часть общенациональной культуры, стержень нашей генетической памяти», – сказал наш президент В. В. Путин. Исторически сложилось так, что дело воина-защитника всегда было в почёте на Руси. Наша история – это история воинского подвига.
Я НЕ МОГ ИНАЧЕ!
Сергей Александрович Кардаев – кавалер Георгиевского креста IV степени. Награду получил за личное мужество.
У Сергея Александровича два сына и дочь, три внука и внучка. Хорошая, большая и дружная семья, младшему сыну тринадцать лет. Имел прекрасную работу. Сварщик промпарка «Северный». Зарплата хорошая. Что ещё нужно?
22 февраля 2022 года начало СВО изменило его жизнь.
«Я отлично понимал, что по возрасту не подхожу к призыву – мне 49 лет, но… Вот это НО…сидело в моей голове».
Как-то на работе сидим в комнате отдыха, и слышу разговор девочки – дочери нашей работницы: «Мама, я хочу быть похожей на дядю Серёжу. Он мне очень нравится».
На следующий день она подарила мне вязаную цепочку-оберег.
– Это вам, – сказала она. – Пусть он вас защищает.
Я надел на руку оберег, посмотрел на малышку, и защемило сердце. А дома – сын: «Папа, папа…»
Ближе к вечеру начался обстрел города. Очередной снаряд влетел в частный дом, погибла девочка, которая сидела за столом и учила уроки.
Я посмотрел на сына и понял: не в моих правилах сидеть, прятаться и смотреть как гибнут ни в чём не повинные дети и женщины. Внутри всё жгло: что же вы делаете?! В голове крутилось: «Я должен… я могу… я обязан». Сердце учащённо билось, давление зашкаливало…
В виски било: ТЫ ЗНАЕШЬ ОТВЕТ!
Всё сработало на генетическом уровне, генетической памяти предков, как говорил наш президент. И сразу пришло решение: всё! Иду добровольцем.
Удивительно, но в этот момент настало облегчение. Такое умиротворение и лёгкость… Появилась ясность во всём: в мыслях, в делах. Я отлично понимал, что могу погибнуть. «Ну что ж… – отгонял я эту мысль. – Так тому и быть, но зато мне не стыдно смотреть в глаза детям и внукам».
Всё делалось осознанно, чётко. Первым делом уволился с работы, затем сходил в церковь и освятил нательный крестик. Вечером собрал нехитрые пожитки и на другой день отбыл в Грозный.
Меня приняли в Российский университет подразделения спецназа «Ахмат». База РУС – это уникальные тренировочные площадки, не имеющие аналогов в России. Центр подготовки располагается в Гудермесе. Прошёл подготовку штурмовика и нужно сказать, что не отставал от более молодых бойцов, иногда и превосходил их. Ко мне относились с глубоким уважением. Всё же старлей…
Окончил университет с отличными показателями, стал пехотинцем. Итак, 11 июля 2022 года заключил контракт, а 12 июля был направлен в Пологовский район Запорожской области. Затем перевели в Новопокровку. Нашему подразделению была поставлена задача: отражать атаки противника и удерживать занятые позиции любой ценой.
Первый месяц выдался особенно тяжёлым. Мы дислоцировались практически в чистом поле: до ближайшего населённого пункта около десяти километров. Лесополоса – открытое пространство, и кругом трава рапс. Это масличное растение, из него изготавливают рапсовое масло. Прекрасно горит. Для нас эта трава была опасна. Противник – вот он, близко. Мы слышали вражеские голоса, ветер доносил запах еды. Мы же располагались в окопах по четыре-пять человек.
Свой блиндаж постарались максимально обустроить. Чтобы дождь не попадал на нас и не было подтёков, мы крышу землянки покрыли полиэтиленовой плёнкой, сверху – ветки и земля. От блиндажа, где мы отдыхали, справа и слева мы выкопали рвы, накрыли ветками и землёй – там стояли пулемёты, возле которых круглосуточно дежурили.
Спали по очереди. Пока одни дежурили, другие несли дозор. Над нами роем постоянно летали «птички» (дроны). Часто нас проверяли диверсионно-разведывательные группы: пытались прощупать обстановку у нас. Забрасывали гранатами и минами. Ели мы тушёнку, иногда на день одна банка на двоих, бывало, воду пили техническую. Но позицию свою мы удерживали. Спали – рядом автомат и обойма с патронами. Я всегда заряжал тридцать один патрон, чтобы во время опасности не передёргивать затвор, а сразу стрелять.
В один из дней мы почувствовали запах гари. Это горела трава. Нас хотели заживо сжечь. Ветер был на нашей стороне, это нас и спасло.
До точки, куда нам привозили еду, воду и боеприпасы, – километров пять. Мы собирались группой – от каждой землянки по одному и шли за боеприпасами и едой. Когда шли на базу, знали, что с тропинки сходить нельзя. Пять километров – не маленький путь. Всё, что угодно, могло случиться. Шли, постоянно прислушиваясь к воздуху. Забирали провизию и снаряды на всех членов землянки.
Жили очень дружно и делились всем.
Единственно, что нам нравилось в таком походе – мы на базе могли принять душ. Впрочем, душ – это громко сказано. Обливались холодной водой из колодца или из реки. Но мы были и этому рады. Месяц в окопе, без смены одежды и душа.
Спали не раздеваясь. Хотя сном это не назовёшь. Это скорее дрёма. Глаза закрыты, а уши слушают воздух. По звуку мы могли понять где упадет снаряд. Жужжание далеко – не двигаемся. А если близко, при этом звуке мы вскакивали и отходили на безопасное место, прятались за дерево, чтобы нас не было видно. Бывало, не успевали спрятаться. Отсюда раненые и погибшие. Если учесть, что на охрану приехало нас двести человек, а к тому времени, как меня ранило, осталось восемьдесят. Кто-то погиб, кто-то получил ранения. Но уже после лечения они не возвращались в нашу часть.
Мы отлично понимали, что на войне может быть всё. Мы были к этому готовы. Перед нами поставили задачу, следовательно, её нужно выполнить, как бы нам ни было тяжело. Дождь, ветер, обстрелы – не имеет значения.
И МЫ СТОЯЛИ, И МЫ ДЕРЖАЛИ ОБОРОНУ.
Не скрою, было очень трудно. Над нами постоянно летали «птички», сбрасывали бомбы. Особенно опасны были дроны «Баба-яга». Они могли нести по пять-шесть снарядов. Нас закидывали противотанковыми и противопехотными минами, время от времени били гаубицы. Но мы знали, что это наш воинский долг, и мы держались, терпели, так как знали, с кем воюем и за что.
Когда бывали в селениях, много наслушались от мирных жителей о зверствах, которые творили укропы. Своими зверствами они перещеголяли даже фашистов. Мародёрство – это самое меньшее. Они насиловали и издевались над местными жителями, а уж над участниками СВО – не передать, если те попадали в плен. У них нет ничего святого. Они своих добивали, чтобы не тащить на себе. И нам не позволяли забирать с полей наших раненых солдат, они накрывали их минами.
Как-то открыл колодец, чтобы набрать воды и ахнул. Колодцы всегда накрыты крышками, так и этот. Колодец был набит частями человеческих тел. Поэтому мы в своей группе договорились: если будем ранены и не сможем застрелиться, то кто будет жив, должен убить раненого, лишь бы тот не попал в плен. Издевательство над пленными – это любимое занятие укропов.
Я был уверен в каждом, с кем вместе воевал. Знал, что в случае чего он прикроет мою спину, а я – его.
Пулю не выбираешь. Первая мина упала далековато от меня, но новая «птичка» сбросила мину возле меня. Она разорвалась, примерно в метре от меня, я не успел укрыться. Осколки прошили левую ногу, один из них остался внутри. Меня наспех перебинтовали и отправили на машине в полевой госпиталь.
Позже рассказали, что осколок вытаскивали без наркоза. Я был без сознания.
А потом начались скитания по госпиталям. Потребовалась ещё одна операция, так как ранение было очень тяжёлое, затронут нерв. Затем реабилитация, но передвигаться мог только с помощью костылей. Нога постоянно болит, такая ноющая боль… Я очень хотел вернуться в своё подразделение, постоянно поддерживал связь с однополчанами, но отлично понимал, что на костылях я ничем не смогу им помочь.
И всё же я настоял на том, чтобы вернуться в строй. И после госпиталя меня зачислили в действующую армию – 503-й мотострелковый полк в Ингушетии. Два с половиной года я прослужил в этом полку. Наше подразделение воевало в Вербовом и Малой Покровке. Да, не скрою, нелегко было мне, но я старался не подавать сослуживцам вид, что мне больно.
После очередного сражения давали время отдыха. Так на костылях (лёгких) я возвращался домой. Уйти из армии не хотел. Я знал, что ещё могу принести пользу. В армии всё же чуть легче было: команда большая, и тоже все дружные. Молоденькие солдаты с уважением относились к моему решению служить. И бывали случаи, когда командир ставил меня в пример.
Нога всё же дала о себе знать. Рана загноилась – далее ещё одна операция.
И мне пришлось написать рапорт об увольнении. «Значит, – решил я, – буду приближать победу на гражданке».
Мне дали вторую группу инвалидности, но дома сидеть не хотел. И в сентябре 2024 года приступил к службе в добровольной народной дружине «Ополчение 31» – дежурным в штабе. На работу добирался на машине: продал свою старую машину и купил с автоматической коробкой, потому что выжимать сцепление левой ногой невыносимо.
Самое главное – не унываю и чувствую себя нужным. Рад, что попал в прекрасный коллектив, хороший комбат, с уважением относится к людям. Буду служить, пока позволяет здоровье, пока есть силы.
Тероборона. Чем занимался? Охрана города, дежурный по штабу, бывал в оцеплении после прилёта «птички». Одним словом – охрана и безопасность города.
Впереди предстоит ещё операция. Нога не действует, так как перебит нерв. Боли меня не отпускают. Врачи обещали вживить электрод – блокатор боли. Жду.
О тяжёлых боях на Запорожском направлении напоминает теперь государственная награда — Георгиевский крест IV степени, который командование части мне вручило за образцовое выполнение задач. Там, где я держал охрану, враг не прошёл. Но особенно приятна поддержка мирных граждан. Вы бы видели, как радуются они прибытию российских солдат! И как благодарят российских бойцов за освобождение. Это бесценно.
Гулял как-то в военной форме в парке Победы. Ко мне подошёл мужчина и сказал: «Спасибо за ваше мужество и героизм. Можно пожать вам руку?» Я был тронут.
Я не жалею, что ушёл добровольцем на фронт. И если вернуться в 2022-й, я не изменил бы решение. Это мой выбор – осознанный, единственный и правильный. Мой зять, узнав о том, что я записался добровольцем и встал на защиту своей страны, тоже ушёл добровольцем на фронт. Кстати, его недавно наградили Георгиевским крестом IV степени. Он и сейчас в строю.
