Писатель из Кузбасса, автор художественных и научно-популярных книг.
Окончила музыкальную школу по классу фортепиано и фотошколу. Имеет диплом юрфака Кемеровского государственного университета, дополнительное образование – педагог ДОУ и начальных классов. Сотрудник адвокатуры (стаж более 15 лет), эксперт по праву.
Изданы авторские книги: «Правильный выбор – Школа юриспруденции», «Школа адвокатуры – открой для себя мир права», «Лучи света и надежды: как справиться с буллингом вместе». Основатель проекта «Мамины сказки» (сказки в стиле «хюгге») с 2019 года; автор более 200 сказок.
Рецензент российского издательства. Лауреат международного конкурса «Карта будущего» (2024–2025). Победитель конкурса «Алые паруса» (2025).
Жанна замужем, сын – гимназист, губернаторский стипендиат.
Хобби: Фотография, цифровая живопись, музыка.
Профиль автора:
ДОЖДЬ, КОТОРЫЙ ПОМНИТ ВСЁ
Он приходил тихо, как старый друг, стучащий в окно кончиками пальцев.
Сначала – лёгкий шёпот, будто небо перебирало пыльные страницы забытых дневников. Потом – аромат мокрой сирени, смешанный с тёплым дыханием земли, которая, прикрыв глаза, вспоминала весну. Фонари на улицах загорались раньше времени, обнимая светом капли, что танцевали в воздухе, точно искры из детской сказки.
Дождь обнимал город, превращая асфальт в зеркала, где отражались облака, спешащие укрыть мир мягким одеялом. В эти мгновения казалось, будто время замедляло шаг, а в каждом стуке по подоконнику звучали обрывки разговоров, которые вели здесь когда-то: обещания, смех, прощания, – всё, что дождь бережно хранил в своей бесконечной памяти.
Он начался как всегда – с тяжёлых туч, нависших над городом, будто серая вата, пропитанная тайнами. Дождь не спешил: сначала уронил пару робких капель на асфальт, потом забарабанил по крышам, словно проверяя, готов ли мир слушать.
А Ваня стоял у окна, сжимая в руках бумажный самолётик. На его крыле дрожали слова, которые он не решался произнести вслух: «Ты смеёшься и освещаешь мою жизнь».
Он мастерил эти самолёты всю неделю. Каждый вечер, когда тучи начинали клубиться над крышами, он открывал тетрадь, вырывал листок и старательно выводил признание, которое так и не решался произнести вслух. Сначала писал сообщения в телефоне, потом стирал, потом переносил на бумагу – аккуратным почерком, как на контрольной по математике.
Каждый вечер, когда небо хмурилось, он запускал один самолётик в серую пустоту. «Дождь поймёт», – думал Ваня. Он верил, что капли подхватят его слова и отнесут туда, куда нужно. Ведь дождь видел всё: как он краснел, когда Маруся брала его учебник по физике, как прятал улыбку, слыша её смех на перемене, как трижды проходил мимо её подъезда, так и не нажав на звонок.
Той ночью гроза разыгралась не на шутку. Ветер выл, срывая с деревьев последние листья, а Ваня, высунувшись из форточки, запустил самолётик номер 12. Бумага хлестнула его по пальцам, будто упрекая: «Трусишка».
Он наблюдал, как жёлтый треугольник мечется в потоках воздуха, пока молния не осветила его на мгновение – совсем рядом с Марусиным окном.
Она проснулась от стука. Сначала подумала – град, но, подойдя к окну, увидела мокрый комок бумаги, прилипший к стеклу. Маруся открыла раму, дрожа от холода. Бумага размокла, но буквы, выведенные синими чернилами, проступили, как детские секреты: «Если бы я был поэтом, я бы сравнил твои глаза с… с… Но я не поэт. А твои глаза – самое красивое, что я видел».
Сердце ёкнуло. Это был тот самый почерк – с наклоном влево и смешной загогулиной вместо точки над Ё. Маруся узнала его с первого взгляда. Ещё в восьмом классе он передал ей записку с ответами к химии, а она тогда подумала: «Пишет, как врач на рецепте».
Теперь же эти каракули заставили её задуматься. Сердце забилось чаще. Когда-то, несколько лет назад, она сама писала письма дождю. Запускала их с балкона в конвертах-корабликах, надеясь, что тот, кого она любила, найдёт хоть одно. Но все они тонули в лужах, а её чувства растворились, как снежинки на ладони.
Теперь дождь вернул ей чужое признание – аккуратное, неловкое, настоящее.
Ваня не спал. В ушах звенело от грома, а на столе лежал самолётик номер 13 – последний. «Завтра», – обещал он себе, разглядывая Марусин профиль в классном чате.
Вдруг телефон вспыхнул: неизвестный номер. Сообщение: «Самолёты лучше запускать днём. Ночью их съедает дождь. Или получает не тот адресат. Привет, поэт».
Он выронил телефон. За окном дождь внезапно стих, будто затаив дыхание. А через минуту, когда Ваня, набравшись смелости, выглянул на улицу, он увидел её – стоящую под фонарём в жёлтом дождевике, её волосы блестели от воды. А в руке она держала мокрый самолётик.
– Номер семь, – сказала Маруся, протягивая ему смятую бумагу.
Он кивнул, замечая, как капли стекают с её капюшона прямо в улыбку. Дождь снова зашуршал – мягкий теперь, убаюкивающий.
– Я их собирала, – призналась она, доставая из кармана свёрток в целлофане. – Все двенадцать. Думала, может, сложить ответный флот.
Они сидели под крышей остановки, а дождь, словно старый приятель, болтал о пустяках: шуршал листьями, позвякивал по жёлобу. Маруся разгладила самолётик номер 1: «Сегодня ты носила зелёные колготки. Как весна посреди ноября».
– А я тогда очень замёрзла, – засмеялась она. – Но не сменила их, пока ты не заметил.
Ваня покраснел, как его чернила.
А дождь, стекая по проводам, шептал деревьям: «Наконец-то». Он помнил и Марусино письмо, унесённое ветром, и Ванины ночные волнения у окна, и даже то, как одна капля – чистая случайность! – попала на строчку «твои глаза», сохранив её от размытия.
Теперь они гуляют под зонтом, который Маруся нашла на антресолях. «Как раз для двоих», – говорит она, когда капли стекают им за воротники. Ваня всё ещё пишет на самолётиках, но теперь запускает их вместе с Марусей. Они летают дальше, будто дождь специально расчищает им путь.
А вчера, когда гроза застала их в парке, Маруся прижала ладонь к его груди:
– Знаешь, почему дождь помнил мои письма?
– Почему?
– Потому что ты стал его голосом.
Они сидели на скамейке, а дождь выстукивал по зонту мелодию, которую Ваня слышал лишь раз – в детстве, когда бабушка пела ему колыбельную. Теперь он знал: это не просто вода. Это миллионы историй, которые ищут тех, кто готов их услышать.
Их последний самолётик, запущенный вместе, приземлился на подоконник к пожилой паре. Мужчина, поливая цветы, развернул его и засмеялся:
– Смотри, Ася, тут про нас!
На листке было: «Спасибо, что до сих пор держитесь за руки. История вашего дождя только начинается!»
А за окном, пока старики вспоминали свою первую встречу, дождь стирал с асфальта следы – чтобы освободить место новым историям. Ведь он помнит всё: даже то, что мы ещё не успели сказать. Он оставляет подсказки – на случай, если кто-то ещё захочет рассказать о любви.
Даже то, что мы сами стараемся забыть.
